28-11-2014

В последние десятилетия в психологии достаточно интенсивно разрабатываются вопросы, связанные с осуществлением оценочных процессов, которые неизбежно затрагивают более широкие проблемы целеполагания и свободы осуществления выбора. Эти исследования позволяют глубже понять психологические аспекты основополагающих философских категорий.

1. Понятия свободы и воли

Во́ля - психическая функция, заключающаяся в способности индивида к сознательному управлению своей психикой и поступками в процессе принятия решений для достижения поставленных целей. Ф. Н. Ильясов (2013) волю определяет как «способность субъекта создавать иерархизированную систему ценностей и прикладывать усилия для достижения ценностей более высокого порядка, пренебрегая ценностями низкого порядка». Понятие воли тесно связано с понятием «свободы». Свобода воли - это возможность человека делать выбор вне зависимости от определённых обстоятельств. Д. А. Леонтьев (1993) определяет свободу как возможность инициации, изменения или прекращения субъектом своей деятельности в любой точке ее протекания. Свобода подразумевает возможность преодоления всех форм и видов детерминации активности личности (Ницше Ф., 1990).

В философии с давних пор ведётся спор о существовании свободы воли, её верном определении и природе. Существуют две противоположные позиции: жёсткий детерминизм - утверждение о том, что детерминизм верен и свободы воли не существует, а также метафизический либертарианизм, утверждающий, что детерминизм неверен и свобода воли существует или, по меньшей мере, возможна. Согласно концепции детерминизма абсолютно всё происходящее было причинным образом предопределено произошедшим ранее.

Идеалистическая теории свободы воли утверждает, что человек является первичной причиной своих действий. Чтобы нести ответственность за свой выбор, необходимо являться причиной этого выбора, поэтому если свобода воли существует, то человек ответственен за свои действия. Если же верен детерминизм, то любой выбор человека вызван событиями, которые находятся вне его контроля. Концепция свободы воли подразумевает, что индивидуум при определённых обстоятельствах может сделать выбор из нескольких возможных вариантов. В нефизических теориях либертарианизма считается, что события в мозге, приводящие к действию, не сводятся к физическим процессам и нефизический разум, воля или душа влияет на физическую причинность.

Детерминизм совместим со свободой воли, точнее было бы сказать, что свободу воли определяют таким образом, что она может сосуществовать с детерминизмом. Свобода может существовать или отсутствовать по соображениям, не связанным с метафизикой. Компатибилисты определяют свободу воли как свободу действия в соответствии с собственными мотивами, без вмешательства других людей. Они утверждают, что истинность детерминизма не имеет значения, имеет значение лишь то, что воля человека является следствием его собственных желаний и не определена внешними условиями. В противоположность этому позиция инкомпатибилистов связана с некой метафизической свободой воли.

Принцип свободы воли имеет следствия в религии, этике и науке. К примеру, в религии свобода воли подразумевает возможность сосуществования желания человека и его выбора с божественным всеведением, хотя непредвзятому человеку трудно это понять. В науке изучение свободы воли может выявить способы прогнозирования человеческого поведения. Существует также точка зрения, что свобода воли невозможна как при детерминизме, так и при индетерминизме.

Представляется вполне очевидным, что ваши действия зависят исключительно от вас. Вы, как кажется, свободны в своем выборе дальнейших действий и, таким образом, несете моральную ответственность за свой выбор. Например, если у входа в магазин стоит человек, собирающий пожертвования, то перед вами возникает дилемма: положить свои деньги в коробку для пожертвований или войти внутрь и купить торт. Вы полностью свободны сделать выбор в данной ситуации, но вы не свободны не делать его. Свободный выбор - удел каждого человека; человек «обречён на свободу», он выбирает неизбежно даже тогда, когда не хочет выбирать (Жан-Поль Сартр).

Современный философ Гален Стросон (2010) считает, что концепция свободы воли ведёт к бесконечному регрессу и потому бессмысленна. Основной аргумент состоит в следующем. То, что вы делаете, определется тем, что вы собой представляете, поэтому, если вы несёте ответственность за то, что вы делаете, вы должны нести ответственность за то, что вы собой представляете. Но вы не можете нести ответственность ни за то, ни за другое, поскольку то, что вы собой представляете, определяется вашей наследственностью и предшествующим опытом. Каждое ваше действие сейчас предопределено предшествующими событиями, а эти предшествующие события предопределены более ранними событиями. В конце концов мы дойдём до начальной фазы, которая полностью определяется генетическими компонентами, за которые вы, естественно, не ответственны.

Однако этот аргумент не лишает вас возможности чувствовать ответственность за то, что вы делаете. Ответственность и возможность выбора - разные вещи. Ответственность определяется сознанием и вы будете считать себя ответственными, если ваша собака кого-то укусит или ваша машина покатится с горы и нанесет кому-то ущерб, несмотря на то, что вы не контролируете эти события. Человек не может создать себя и своё состояние из ничего. Из этого аргумента вытекает, что сама по себе свобода воли абсурдна, а не то, что она несовместима с детерминизмом.

Современная наука является комбинацией детерминистических и стохастических теорий. Квантовая механика предсказывает события только в вероятностных терминах, ставя под сомнение, является ли вселенная детерминированной. Современные теории не могут разрешить вопрос, истинен ли детерминизм, который имеет множество интерпретаций. С точки зрения физикализма предполагается, что законы квантовой механики предоставляют полное вероятностное описание движения частиц вне зависимости от того, существует ли свобода воли.

По мнению С. Хокинга и Л. Млодинова («Высший замысел», 2010) молекулярные основы биологии указывают на то, что люди являются своего рода сложными биологическими машинами, и хотя на практике наше поведение невозможно в точности предсказать, свобода воли всего лишь иллюзия. Она может существовать только при отрицании детерминизма, т.е. в компатибилистской интерпретации.

В некоторых философиях когнитивных наук и эволюционной психологии предполагается, что свободы воли как сущность не существует. Вследствие необходимости создания сложного поведения при взаимодействии конечного набора правил и параметров создается иллюзия свободы воли. Такое ощущение свободы воли возникает вследствие непредсказуемости результата, получаемого на основе детерминистских процессов. Примерами могут служить некоторые игры, в которых есть набор жёстких правил, вся информация открыта любому игроку и никаких случайных событий в игре не происходит.

Тем не менее, стратегия таких игр как шахматы, несмотря на простой набор определённых правил, может иметь огромную возможность непредсказуемых ходов. По аналогии полагают, что ощущение свободы воли возникает при взаимодействии конечного набора правил и параметров, генерирующих бесконечное и непредсказуемое поведение. Но если бы существовал способ учесть и рассчитать все события, то кажущееся непредсказуемым поведение стало бы предсказуемым.

В биологии вопросы свободы воли часто рассматривают в рамках социогенетизма или биогенетизма, суть которых заключается в относительной важности влияния генетики и биологии на культуру, среду, развитие и поведение человека. Многие исследователи считают, что основные аспекты поведения человека могут быть объяснены генетикой, эволюционным развитием мозга человека. Такая точка зрения вызывает беспокойство, поскольку в этой ситуации люди не могут нести ответственность за своё поведение. Стивен Пинкер считает, что боязнь детерминизма в вопросах генетики и эволюции является ошибкой, и не стоит путать объяснения с оправданием. Для ответственности не требуется, чтобы поведение было беспричинным, до тех пор пока оно реагирует на похвалу и наказание. Более того, не вполне очевидно, что влияние среды несёт меньшую угрозу свободе воли, чем генетика.

В психиатрии проблема свободы воли связывается с определённой группой психических расстройств, прежде всего имеется ввиду шизофрения, при которых действия не находятся полностью под контролем субъекта. Хотя сами по себе такие расстройства не опровергают существование свободы воли, их изучение может помочь в понимании того, как мозг создает подобные ощущения.

Психология, исходя из идеалистического понимания природы воли, давала в свое время три различных ответа на вопрос о том, какова природа побудительных причин осуществления волевых действий – это интеллектуальные процессы, эмоции и сама воля.

В интеллектуалистической теории воли (Мейман) источником волевой деятельности человека являются его представления, которые являются необходимым составным элементом всех психических процессов, в том числе и таких сложных проявлений сознания, как чувство и воля. Человек же никогда не желает того, о чем у него нет представления. Сознание человека наполнено массой представлений различной степени ясности, каждое из которых борется за свое преимущественное положение. Побеждают в этой борьбе наиболее ясные и отчетливые представления, которые и дают начало волевым процессам: волевые стремления возникают в процессе борьбы представлений.

Психологи эмпирической школы придерживались эмоциональной теории воли (Рибо). Единственной причиной волевого акта они считали чувства. В основе волевой деятельности, по этой теории, лежит стремление испытать или продлить удовольствие и избежать страдания. Действия человека вызываются эмоциями, переживаемыми им в данный момент. Представления, не сопровождаемые чувствами, остаются всего лишь «холодными идеями», не способными вызвать даже самое простое действие.

Интеллектуалистическая и эмоциональная теории воли не признавали самостоятельности волевых процессов. Они считали волю явлением вторичного порядка, строящимся на базе представлений или чувств. Приверженцы волюнтаристической теории воли (Вундт, Джемс) утверждали самобытность и изначальную независимость воли от чувств и представлений – побудительные причины воли заключены в ней самой.

Последнее столетие характеризуется осознанием детерминизации сознания и поведения объективными условиями существования, социальным и культурным окружением, общественным бессознательным (Э. Фромм). Для психологии этот период характеризуется размежеванием «жёсткого детерминизма», предполагающего, что детерминация психических процессов и поведения носит всеобщий характер и не оставляет места для реальной свободы, и «мягкого детерминизма», допускающего наличие среди детерминированных процессов некоторого пространства свободы.

Примерами жесткого детерминизма являются точки зрения П. В. Симонова (1984), рассматривающего свободу как иллюзию, возникающую в связи с тем, что мы осознаём полностью все влияющие на нас детерминанты, З. Фрейда, считающего, что человек целиком обусловлен его прошлым, Б. Скинера (B. Skinner), утверждавшего возможность и необходимость тотального контроля и управления поведением человека.

Говоря о свободе, Д. А. Леонтьев обращает внимание на множественность и многоуровневость регуляции поведения. В этой ситуации высшие регулирующие инстанции позволяют человеку освободиться от детерминирующего влияния низших, трансцендировать их. Основой свободы является осознание факторов, влияющих на деятельность, и тех последствий, к которым она может привести. Степень свободы определяется совокупностью ресурсных возможностей (внешних и внутренних). Наконец, ценностная основа свободы придаёт ей смысл, отличая позитивную «свободу для» от негативной «свободы от».

Э. Фромм (1990, 1992) выделяет позитивную свободу, "свободу для", в качестве главного условия роста и развития человека, связывая её со спонтанностью, целостностью, креативностью и биофилией – стремлением к утверждению жизни в противовес смерти. Вместе с тем свобода амбивалентна. Она одновременно и дар, и бремя; человек волен принять ее или отказаться от нее. Человек сам решает вопрос о степени своей свободы, делая собственный выбор: либо действовать свободно, т.е. на основе рациональных соображений, либо отказаться от свободы. Многие предпочитают бежать от свободы, выбрав тем самым путь наименьшего сопротивления.

В. Франкл (1987) считает, что человек не свободен от внешних и внутренних обстоятельств, однако они не обусловливают его полностью. Наследственность, влечения и внешние условия оказывают существенное влияние на поведение, однако человек свободен занять определенную позицию по отношению к ним. Он может найти и реализовать смысл своей жизни, даже если его свобода заметно ограничена объективными причинами. Свобода сосуществует с необходимостью, причем они локализованы в разных измерениях человеческого бытия. Свобода по отношению к влечениям проявляется в возможности сказать им "нет". Свобода к внешним обстоятельствам тоже существует, хоть она и не беспредельна и выражается в возможности занять по отношению к ним ту или иную позицию.

Согласно Р. Мэй (1981) свобода заключается не в выборе состояния активного субъекта и пассивного объекта - переживать себя либо в одном, либо в другом качестве. Пространство свободы – это дистанция между состояниями субъекта и объекта, это некоторая пустота, которую нужно заполнить. Свобода есть возможность изменения того, что есть, способность трансцендировать свою природу. По мере развития самосознания соответственно увеличиваются диапазон выбора человека и его свобода.

В теории субъектности Р. Харре (1979, 1983) свобода - это способность выступать "агентом", или субъектом, т.е. действующим лицом, движущей силой действия и обладать определённой автономией, которая предполагает возможность дистанцирования как от воздействий окружения, так и от внутренних принципов. Детерминация человеческих действий далека от простой линейной причинности и является многовершинной. Высший уровень её определяет вероятность переключения с одной подсистемы на другую. Такая система может иметь бесконечное число уровней, и на каждом из них – бесконечное число подсистем. Она способна осуществлять горизонтальные сдвиги, т.е. переключать управление нижележащими уровнями с одной подсистемы на другую, а также обеспечить переключение по вертикали.

По мнению автора теории самоэффективности и регуляции поведения А. Бандуры (1997) основой человеческой свободы является способность воздействия на себя, которое становится возможным благодаря двойственной природе Я – одновременно как субъекта и объекта. Я влияет на поведение субъекта так же, как и внешние факторы. Одним из основных проявлений субъектной детерминации является способность людей действовать не так, как это диктует внешняя среда, а в ситуациях принуждения – сопротивляться ему. Именно благодаря способности воздействия на самих себя люди являются в какой-то мере архитекторами собственной судьбы: "человеческое поведение детерминировано, но детерминировано отчасти самим индивидом, а не только лишь средовыми факторами".

Э. Деси и Р. Райан (1985, 1986, 1991) выдвинули предположение о наличии внутренней потребности в самодетерминации, которая помогает предсказать и объяснить развитие поведения от простой реактивности к интегрированным ценностям; от гетерономии к автономии по отношению к тем видам поведения, которые изначально лишены внутренней мотивации". Автономия состоит в том, что субъект поступает, исходя из глубинного ощущения себя. Быть автономным означает быть самоинициируемым и саморегулируемым, в отличие от ситуаций принуждения, когда действия не вытекают из глубинного Я. Количественной мерой автономии является то, в какой степени люди живут в согласии со своим истинным Я.

Как нам представляется, столь широкий диапазон варьирования трактовки понятия свободы определяется сложностью и многофакторностью проблемы. Ситуация может быть упрощена, если попытаться выделить эти факторы и определить роль каждого из них в рассматриваемой проблеме. Критерий «свободы-несвободы» относится к выбору цели и к принятию решения о реализации деятельности. В этой ситуации наша задача сводится к выделению тех психических механизмов, которые определяют формирование цели, и установлению влияния на категорию свободы каждого из них. Благо разработка концепции оценочных процессов предоставляет такую возможность.

Целеполагание и принятие решения о реализации деятельности основываются на том объёме знаний, которыми располагает субъект. Этот объём обеспечивается тремя источниками информации: механизмами наследования, сформированными в процессе эволюции; опытом предшествующих поколений, т.е. знанием, передающимся посредством научения (социализации), и личным опытом субъекта, полученным в процессе любой формы взаимодействия, включая наблюдение. Эти источники обеспечивают формирование трёх целеполагающих факторов - жизнеобеспечения, видообеспечения и когнитивных процессов. Рассмотрим каждый из них.

Жизнеобеспечение.

Целевая пирамида. В психологии существует тенденция рассматривать потребности и мотивы личности не как изолированные образования, а как иерархически организованную структуру. Наличие иерархических отношений, может быть, не совсем явно наличествует в делении потребностей на основные и дополнительные, на базовые и надстроечные, на биологические и социальные. Наиболее чётко эта мысль прослеживается у А. Маслоу (1999) в его концепции иерархии мотивов, где он подчёркивает преимущество (препонентность) физиологических потребностей над социальными.

Голодный человек живёт мыслями о хлебе, однако как только он получает этот хлеб, возникает необходимость в зрелищах. Автор конкретно не говорит о систематизирующей основе такой иерархизации, но имплицитно эта концепция предполагает, что потребности имеют свою ценность и могут быть ранжированы по этому критерию. Об этом же говорит функциональное назначение этого феномена - установление очерёдности активации потребностей.

Существует довольно много вариантов подобных иерархизаций, но мы хотим обратить внимание на другое. В констатации наличия иерархизации имеется одно чисто логическое несоответствие. Потребность – ремиттирующая функция и каждый данный момент субъект реализует только какую-то одну. Потребностная деятельность обеспечивается транзиторными психическим конструктами, которые по завершении деятельности либо распадаются (экспектация), либо взаимодействуют с контекстом (результат деятельности) и поэтому не могут быть использованы для осуществления иерархизации. В такой ситуации вопрос об иерархизации не может быть даже поставлен, поскольку просто нечего иерархизировать.

Тем не менее житейский опыт подсказывает, что иерархия всё-таки существует и когда есть нечего как-то не до самоактуализации, а наличие угрозы жизни не способствует эстетическому развитию («когда говорят пушки, музы молчат»). Не вдаваясь в подробности можно предположить, что понятие иерархизации относится не к потребности в её традиционном понимании, а к какой-то её константной составляющей. Наиболее вероятными кандидатами на эту роль является нужда, лежащая в основе потребности, и формируемая ею цель деятельности.

Цель деятельности в процессе её реализации практически всегда распадается на субцели, формируя целевой ряд, функция которого состоит в осуществлении процессуального контроля. Например, получение диплома о высшем образовании как цель деятельности распадается на прохождение отдельных курсов, семестров, которые представляют собой субцели по отношению к первой. Прохождение семестра, в свою очередь, распадается на выполнение лабораторных работ, прослушивание лекций, изучение источников, сдачу зачётов и экзаменов, которые представляют собой субцели по отношению к предшествующей. В свою очередь, каждая из этих субцелей состоит из выполнения конкретных действий, которые могут рассматриваться как её составные части.

Но само получение диплома не является конечной целью субъекта, оно осуществляется для чего-то другого. Установление этого «другого» достаточно просто. Для этого нужно только задать вопрос - зачем? Зачем человеку нужен диплом? Он нужен для того, чтобы улучшить своё материальное положение, повысить свой социальный статус, самоутвердиться. Но и эти цели тоже не являются конечными и, в свою очередь, направлены на более полное удовлетворение нужд организма, определяющих выживание личности, а эти цели являются выражением стоящей за ними базовой биологической цели – жизнеобеспечения.

Возникающая в этом случае конструкция может быть обозначена как целевая пирамида, представляющая собой систему способов осуществления жизнеобеспечения, используемую данным субъектом. В этом плане вся жизнедеятельность человека может быть представлена как единый экспектационный ряд, ранжированный в зависимости от степени глобальности цели, в которой основная цель задаётся биологическими факторами жизнеобеспечения, а её детализация определяется реальными условиями настоящего взаимодействия.

Несмотря на всё многообразие видов деятельностей, которые осуществляет субъект, они оказываются связанными друг с другом, придавая целенаправленность существованию человека. Эти связи могут быть не всегда очевидными и осознаваемыми, но они всегда есть. Если мы возьмём цель любой деятельности и попробуем установить стоящие над ней суперцели, то мы непременно придём к подобной конструкции.

Таким образом, основной целью человеческой деятельности является осуществление жизнеобеспечения; всё остальное суть субцели, определяющие способы осуществления первой. В понятийном отношении жизнеобеспечение представляет собой психобиологический драйв, значимость которого распространяется на все нижележащие субцели, осуществляя их означивание в зависимости от их места в этой системе и той роли, которую они выполняют в жизнеобеспечении.

Так, возникший голод может быть утолён приёмом хлеба, но хлеб как таковой не нужен субъекту. Ему необходимо нормализовать те психобиологические параметры, которые сместились в процессе возникновения голода. Хлеб в этом случае является только внешним способом их нормализации, т.е. выполняет функцию условия. Именно поэтому предметы потребности могут варьироваться: голод можно утолить множеством других способов, но их эффект должен быть однозначен – нормализация девиированных параметров. Соответственно ценность этих способов будет определяться их способностью восстанавливать нарушенный гомеостаз.

В этом смысле свобода воли – это лишь иллюзия сознания. То, что мы понимаем под свободой воли, на самом деле является использование сознания для оптимизации достижения генетически предопределённой цели. Такое понимание свободы близко к определению свободы как осознанной необходимости с тем лишь уточнением, что эта необходимость генетически обусловлена и для её осуществления не нужно даже осознания. Оно используется лишь для того, чтобы более оптимальным образом осуществить эту генетическую предопределенность.

Свобода, вроде бы, есть и человек действительно может принимать произвольные решения относительно того, съесть ли ему на завтрак бутерброд с сыром или овсяную кашу, но конечная цель этих действий общая – удовлетворение пищевой потребности, а через неё – осуществление жизнеобеспечения; он может произвольно принять решение пойти ли ему сегодня в гости к друзьям или остаться дома и почитать книгу, но и то и другое есть формы отдыха, необходимого для жизнеобеспечения.

Человек может произвольно менять распорядок своего дня, но он в любом варианте будет включать в себя все необходимые для жизнеобеспечения компоненты, он может менять время и место работы, но он всё равно будет работать, он может как угодно выстраивать свои отношения с окружающими, но в любом случае он будет сохранять разумный баланс своих интересов и интересов окружающих. Это определяет следующий вывод – свобода обычно состоит в выборе средств, сохраняя более стабильными цели.

Наличие свободы (особенно абсолютной свободы) предполагает отсутствие изначально определённой цели вне волеизъявлении самого субъекта и возможность её произвольного установления (свобода выбора цели). Казалось бы, наличие генетически обусловленной цели жизни и её превалирующее значение, соподчинённость ей всех остальных субцелей делает сомнительным саму возможность использования термина «свобода» в применении к человеческому существованию. Свобода сводится не к выбору целей, а к выбору средств, направленных на оптимизацию достижения генетически обусловленной цели. Человек – существо с запрограммированным стереотипом развития, его направленностью и целевыми установками.

Эта целенаправленность определяется базовым психобиологическим драйвом – необходимостью жизнеобеспечения. Сходные понятия уже существуют в психологии (жизненная энергия Мак-Дугалла, «инстинкт жизни» в психоаналитической концепции З. Фрейда). В биологии она обозначается как «инстинкт самосохранения». Необходимо только отметить, что во всех этих случаях указанные понятия используется безотносительно к проблемам целеполагания.

Предметность и процессуальность. Понятие цели, кажущееся на первый взгляд понятным и самоочевидным, в действительности относится к числу сложных категорий философии, экономики, теории управления и социологии. Не имея возможности вдаваться в подробности, выделим только одно, необходимое для нас положение: цели могут быть общие или процессуальные и частные или предметные. Принципиальным отличием процессуальных целей, таких как стремление к власти, самоутверждению, карьерному росту, богатству, творческому развитию, является невозможность их достижения. Они как линия горизонта всё время отодвигаются по мере приближения к ним. В силу своей процессуальности они не могут формировать предметные цели, а следовательно, и потребности.

Для их формирования процессуальная цель должна быть разбита на субцели, обладающие предметностью, т. е. конкретизироваться. Например, стремление к богатству может реализоваться в бизнесе, где каждая конкретная сделка бизнесмена будет формировать потребностную деятельность, имеющую свою предметную цель. Её наличие даёт возможность субъекту произвести предварительную оценку степени успешности предполагаемой деятельности, принять решение о её реализации, а затем оценить полученный результат.

Предметность и процессуальность как качественные характеристики цели разнесены по разные стороны целевой пирамиды: чем выше цель, чем более она глобальна и процессуальна, тем большую роль в ней играют наследственно обусловленные психобиологические процессы, тем менее она осознаётся. Но такая цель не может быть реализована непосредственно, а только путём разделения на множество конкретных целей. Чем ниже цель, тем более она предметна, тем выше возможность её осознания, тем более она вариабельна.

Возможность выбора (диапазон свободы). Для чего мы всё это приводим? Субъективное восприятие свободы выбора цели определяется именно возможностью варьирования предметными целями при сохранении процессуальных. Процессуальные и предметные цели обладают разной степенью свободы: чем цель более процессуальна, тем ниже степень её свободы, и наоборот, чем она более предметна, тем большей степенью свободы она обладает. Наиболее процессуальной целью является жизнеобеспечение, которое не может быть изменено или игнорировано. Жизнеобеспечение определяет только общее направление деятельности, тогда как конкретные цели вариативны и ситуационно обусловлены.

Не осуществлять жизнеобеспечение человек не может. Как только субъект опускается на ступеньку ниже и начинает определять каким образом он будет осуществлять это жизнеобеспечение, появляется возможность варьирования, т.е. элемент свободы. Эта возможность варьирования будет всё время возрастать по мере продвижения вниз по целевой пирамиде, достигая полной произвольности в самом её основании: чем более значима цель, тем меньше степень её свободы, и наоборот. Наибольшей свободой обладают наименее значимые цели.

Жизнеобеспечение обладает наивысшей значимостью, все остальные цели являются более частными, представляют собой только конкретизацию этой основной цели в данных условиях и получают от неё свою значимость в соответствие с их ролью в этом процессе. Такой механизм означивания целей определяет природу их значимости – она является наведенной.

Видообеспечение.

Но жизнеобеспечение не в состоянии объяснить всё многообразие человеческого поведения, например, наличие людей бесшабашной храбрости, демонстрирующие презрение к опасности, людей, жертвующих своей жизнью ради других, выбирающих экстремальные профессии, наличие конфликтов, связанных с риском для жизни, наконец, возникновение войн. Объяснение этих феноменов состоит в том, что жизнеобеспечение - не единственный базовый психобиологический драйв, есть ещё видообеспечение.

Оно осуществляет те же функции, что и жизнеобеспечение - означивание объектов, явлений, событий внешней среды и формирование целей деятельности, только делает это исходя из необходимости сохранения популяции в целом. Задача видообеспечения - сохранение и развитие вида. Эти два базовых психобиологических драйва частично перекрывают друг друга и в некоторых случаях могут входить в противоречие.

Видообеспечение формирует определённое количество психобиологических драйвов частного порядка, из которых мы выделим три - конкурентные отношения, иерархизация сообщества, обеспечение и защита потомства. Осуществление конкурентных отношений часто ведёт к возникновению конфликтов, агрессивного поведения (борьба за право оставления потомства, за право распределения группового продукта, за властные полномочия, за владение ресурсами) и может представлять угрозу жизни, входя в противоречие с инстинктом жизнеобеспечения.

Аналогичное явление наблюдается в животном мире. Для привлечения внимание самки павлин в процессе эволюции приобретает яркую окраску, представляющую собой шедевр декорации, но это одновременно и демаскирует птицу. Тетерев - очень осторожная птица с прекрасным слухом, подобраться к нему незаметно практически невозможно. Но в период спаривания он токует так громко, что теряет слух и становится лёгкой добычей охотника. Инстинкт слеп, и обеспечивая осуществление одних функций, он может становиться препятствием осуществления других.

Иными словами, человек произвольно может нарушать генетически заложенные принципы психической организации, не говоря уже о выработанных в процессе жизни. Но не всё то, что человек может делать по своим психофизиологическим возможностям, он должен делать. Люди поступают в соответствии со своими представлениями об окружающем мире и своей роли в нём, но эти представления субъективны и как таковые могут отличаться от аналогичных представлений других лиц.

Когнитивные механизмы целеполагания.

Люфт свободы определяется вышесказанным. Но в некоторых случаях человек может поступать вопреки этим принципам, нарушать их. Он, оказывается, может корректировать и самые высшие цели - жизне- и видообеспечение. Любой психический акт, любая потребностная деятельность обеспечивается не только наследственными, но и когнитивными механизмами. Первые обеспечивают константные механизмы этих процессов, последние - их корректировку применительно к условиям данного взаимодействия. Варьировать здесь может только их долевое участие.

Генетический компонент не может сформировать деятельность (ни предметную, ни процессуальную), он определяет только побуждение к деятельности и её стратегию, например, тенденцию к осуществлению агрессии или ретруссии при возникновении опасности. Но в чём она должна выражаться, т.е. на кого должна быть направлена эта агрессия и от взаимодействия с кем необходимо уклониться, определяется научением и личным опытом.

Сама возможность осуществления такой корректировки определяет доминирование когнитивных механизмов над генетическими. Инстинкт самосохранения может диктовать необходимость сохранения жизни любой ценой, но боязнь выглядеть трусом или потерять уважение может оказаться сильнее и заставить субъекта сыграть в «русскую рулетку». В некоторых случаях эта когнитивная корректировка может быть столь велика, что позволяет субъекту вопреки инстинкту самосохранения покончить жизнь самоубийством при невозможности выплаты карточного долга.

Когнитивная деятельность тоже обеспечивается оценочными процессами и строится на трёх принципах - необходимости, возможности и целесообразности . Необходимость определяется нуждой, которая для осуществления деятельности формирует соответствующую экспектацию, включающую в себя цель деятельности (внешнюю и внутреннюю) и способ достижения этой цели (алгоритм деятельности) с их значимостными характеристиками. Значимость этой нужды должна быть выше значимости трудозатрат на осуществление деятельности (игра должна стоить свеч). Возможность определяется путём сопоставления этого алгоритма деятельности с самооценкой, формируемой прошлым опытом.

Наибольший интерес в этой триаде представляет определение целесообразности. Оно строится на гедонистическом принципе - деятельность должна либо снижать негативный компонент нужды, либо обеспечивать позитивный компонент цели, либо и то, и другое одновременно. Только после осуществления всех этих оценочных процессов субъект имеет возможность принять решение о реализации деятельности.

Принципиальным моментом этого процесса является система контроля, которая обеспечивает целесообразность психической деятельности, ограничивая, естественно, её свободу. Человек с одной стороны свободен в своём выборе, с другой «обречён» на выбор оптимального варианта, а потому несвободен. Он, конечно, может действовать вопреки принципу целесообразности, т.е. имеет для этого возможности, но предпочитает не делать этого. Инструментом осуществления этого принципа является ещё один психобиологический драйв - гедонизм, стремление к получению позитивных эмоций и избеганию негативных.

Психологическое содержание понятия свободы.

Так что же в этом случае происходит со свободой воли? Она, безусловно, есть, но в рамках, ограниченных той же биологической предопределённостью. Для понимания механизма этого ограничения нам необходимо дифференцировать анализируемое понятие на цель и способ её достижения. Дело в том, что одна и та же цель может достигаться различными способами. Так вот, субъект не может изменить базовые цели: необходимость жизнеобеспечения и удовлетворения биологических потребностей, обеспечивающих этот процесс - питании, дыхание, выделение и т.д. Он также не может изменить цели, связанные с функционированием в сообществе, определяющие возможность сосуществования в нём. Но он может выбирать способы достижения этих целей. Причём здесь он тоже не очень свободен, поскольку все эти способы должны соответствовать принципу целесообразности.

Говоря о значимости жизнеобеспечения как о психибиологической цели жизни, мы имеем в виду её субъективную значимость и, соответственно, субъективную иерархизацию целей. В некоторых случаях и при определённых условиях эта конструкция может деформироваться. Например, боязнь показаться трусом в глазах окружающих может оказаться выше страха смерти, необходимость идти на риск может определяться стремлением преодолеть себя, как это бывает в экстремальных видах спорта, при выборе опасных для жизни профессий.

Таким образом, процессы целеполагания обеспечиваются как наследственными, так и когнитивными механизмами. При этом первые основываются на принципах жизне- и видообеспечения и определяют каркас функции, вторые, исходя из принципов необходимости, возможности и целесообразности, - его тонкую адаптацию к существующим условиям. Объём этой корректировки может варьировать в широких пределах, достигая возможности полного блокирования наследственно обусловленных целей. Однако, как правило, такая возможность будет входить в противоречие с принципом целесообразности.

Генетические процессы осуществляются на бессознательном уровне, тогда как когнитивные в значительной степени осознаются, что определяет возможность их контроля и, следовательно, свободу выбора. Феномен «свободы-несвободы» определяется этим соотношением наследственных и приобретенных факторов в структуре потребностной деятельности. Способность корректировки первых вторыми определяет принципиальную возможность выбора цели и способа её достижения, что делает субъекта ответственным за свои деяния.

И, наконец, последнее - установка личности относительно своей свободы, её готовность распоряжаться ею по своему усмотрению. Свобода - это не сладкий пряник. Несомненно расширяя возможности человека осуществлять жизнеобеспечение, свобода одновременно возлагает на него ответственность за их последствия. Дело в том, что любая деятельность субъекта оценивается им, совокупность этих оценок формирует самооценку. Субъект также постоянно осуществляет оценку всех других, с кем он взаимодействует, и иерархизирует сообщество на основании этих оценок.

Самооценка здесь чрезвычайно важна, поскольку она в сопоставлении с оценками других позволяет субъекту произвести социальную ориентацию и определить своё место в структуре сообщества. В этом плане снижение оценки результата деятельности очень болезненно, поскольку сопровождается соответствующим изменением социальной ориентации и субъективным ощущением снижения своего места в иерархии сообщества.

В этой ситуации у субъекта есть один защитный механизм - это атрибуция, которая даёт возможность выбора: принять негативную оценку, возложив ответственность на себя со всеми вытекающими из этого последствиями, или не принять, переложив её на не зависящие от него обстоятельства (атрибутировав на внешние факторы, случайность или неэффективность деятельности других). В этом случае низкая эффективность деятельности субъекта может быть не отнесена субъектом к себе, а атрибутирована к «бездарному руководству».

Психология «винтика системы» как кокон защищает и без того довольно низкую самооценку субъекта от разрушительного влияния действительности. Эту же функцию выполняет религия, позволяющая переложить ответственность на всезнающего и всеведающего Создателя. Этот феномен «бегства от свободы», описанный Э. Фроммом (1990), является доминирующим. Считается, что менее 10% населения способны самостоятельно принимать решения и брать на себя ответственность за их последствия.

Резюме.

Прежде всего необходимо констатировать, что свобода – понятие, имеющее количественную характеристику. Это значит, что нельзя говорить о наличии или отсутствии свободы, можно говорить о степени свободы . А степень свободы определяется масштабом цели - чем она более процессуальна, тем менее субъект свободен относительно неё, и наоборот, чем она более предметна, тем выше степень свободы. Поскольку понятие процессуальности коррелирует со значимостью цели, эта закономерность может быть сформулирована иначе: чем более значима цель, тем ниже степень её свободы и наоборот.

Поскольку значимость является систематизационной основой формирования целевой пирамиды, то эта зависимость определяет место данной цели в этой пирамиде: наиболее значимые цели, такие как необходимость жизнеобеспечения (инстинкт жизни), потребность в гедонизме, тенденция к опредмечиванию и инициации деятельности, находятся наверху и определяют означивание всех нижележащих целей. Они не могут меняться. Все нижележащие цели приобретают определённую степень свободы, которая возрастает по мере продвижения к основанию пирамиды. Поэтому ответ на вопрос о том, есть свобода воли или нет, варьирует в зависимости от того, к какому уровню цели он относится.

Деятельность человека обусловлена как генетическими механизмами, так и личным опытом. Генетически определяя цели жизни, эволюция не в состоянии так же жёстко детерминировать способы их достижения, поскольку они слишком вариабельны и зависимы от состояния организма, внешней среды и социума, определяясь принципом целесообразности - достижением оптимального результата минимальными средствами. Свобода выбора средств при константности базовых целей определяет тот диапазон свободы, который дарован человеку эволюцией.

Человек действительно обречён на свободу выбора, но принцип его осуществления предопределён необходимостью самосохранения, сохранения потомства и достижения оптимальности принимаемых решений. Несмотря на высокую степень генетической и психологической предопределённости поведения, человек может и должен контролировать свои действия, что делает его ответственным за них.

Свобода как способность субъекта самостоятельно принимать решения есть, но подавляющее большинство населения не знает, что с ней делать. Оно воспринимает свободу как бремя ответственности за последствия своих действий и строит стратегию поведения таким образом, чтобы избежать её.

Эдуард Бехтель, д.м.н.

Литература:

1. Балл Г.А. Психологическое содержание личностной свободы: сущность и составляющие // Психол. журн. 1997. Т. 18. № 5. с. 7-19.
2. Сартр Ж.-П. Сумерки богов . М.: "Политиздат", 1989. c. 319-344.
3. Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.
4. Кузьмина Е.И. Психология свободы. М.: Изд-во Моск.ун-та, 1994.
5. Леонтъев Д.А. Из истории проблемы смысла в психологии личности: 3. Фрейд и А. Адлер // Методологические и теоретические проблемы современной психологии / Под ред. М.В. Бодунова и др. М.: ИП АН СССР, 1988. С. 110-118.
6. Леонтъев Д.А. Очерк психологии личности. М.: Смысл, 1993.
7. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М.: Смысл, 1999.
8. Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Соч.: В. 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 2. с. 5-237.
9. Сартр Ж.-П. Тошнота: Избранные произведения. М.: Республика, 1994.
10. Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент. Характер. Личность. М.: Наука, 1984.
11. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.
12. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990.
13. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992.
14. Хекхаузен X . Мотивация и деятельность. М.: Педагогика, 1986. Т. 1.
15. Bandura A. Human agency in social cognitive theory // American Psychologist. 1989. V. 44. P. 1175-1184.
16. Bandura A. Self-efficacy: the exercise of control. N. Y.: W.H. Freeman & Co, 1997.
17. Deci E., Ryan R. Intrinsic motivation and self-determination in human behavior. N. Y.: Plenum, 1985.
18. Deci E., Ryan R. The dynamics of self-determination in personality and development // Self-related cognitions in anxiety and motivation / Ed. R. Schwarzer. Hillsdale: Lawrence Eribaum, 1986. P. 171-194.
19. Deci E., Ryan R. A motivational approach to self: Integration in personality // Perspectives on motivation / Ed. R. Dienstbier. Lincoln: University of Nebraska Press, 1991. V. 38. P. 237-288.
20. Frankl V. Logotherapie und Existenzanalyse. Muenchen: Piper, 1987.
21. Harre R. Social being. Oxford: Blackwell, 1979.
22. Harre R. Personal being. Oxford: Blackwell, 1983.
23. May R. Freedom and destiny. N. Y.: Norton, 1981.
24. Ross L. The intuitive psychologist and his shortcomings: distortions in the attribution process // Advances in Experimental Social Psychology / Ed. L. Berkowitz. N. Y.: Academic Press, 1977.
25. Ryan R., Deci E., Grolnick W. Autonomy, relatedness, and the self: Their relation to development and psycho-pathology // Developmental psychopathology / Eds. D. Cicchetti, D. Cohen. N. Y.: Wilev, 1995. V. 1. P.618-655.

общеславянск.) – 1. в гомеровском эпосе – свободный человек – это тот, кто действует без принуждения, сообразно собственной натуре; 2. у Пифагора – свобода суть «иго необходимости»; 3. у А.Шопенгауера – свобода есть высший и независимый от мира принцип бытия; 4. у К.Маркса – свобода – это осознанная необходимость; 5. по выражению одного из американских президентов, «свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого»; 6. в некоторых направлениях психологии - гипотетическая способность человека полностью контролировать свои выбор, решения. Экзистенциальная психология настаивает на существовании неограниченной свободы воли человека. Другая, на этот раз уже детерминистическая крайность, – отрицание у человеческого существа вообще какой бы то ни было свободы воли, как это свойственно, в частности, психоанализу и бихевиоризму; 7. состояние, при котором индивид не обременен болезнями, лишениями, угнетающими его социальными и иными проблемами; 8. в волюнтаризме – свобода - это когда человек делает то, что он хочет, а не то, что нужно или что от него в обществе требуется, как если бы именно его непосредственные желания соответствовали подлинной человеческой сущности. Бытовое понимание свободы чаще всего совпадает с волюнтаристическим. Понимание относительности всякой свободы, при благоприятствующих развитию нравственного и правового сознания условиях формирования личности, осознается обычно к подростковому возрасту, но это осознание приходит далеко не всем людям и не в полной мере даже в возрасте зрелости. Вообще этот термин используется слишком вольно, наподобие пятна в тесте Роршаха, нередко демагогически «свободно» или с манипулятивными целями, чтобы без уточняющих определений придавать ему некое значение лишь потому, что говорить о свободе характеризует индивида определенным образом. Так, Президент РФ, начиная с 2008 г. время от времени повторяет, как магическое заклинание, что «свобода лучше несвободы», не поясняя при этом, что именно он имеет в виду под этими терминами, какую свободу, от чего или кого, для кого и ради чего конкретно существует свобода. Это то же самое, что утверждать, что неизвестное «Х» лучше, чем не более известное «У». Президенту следовало бы, вероятно, внимательнее перечитать не Троцкого, а Ф.М.Достоевского, который в рассказе «Зимние заметки о летнем путешествии» о свободе говорит следующее: «Что такое liberte? Свобода. Какая свобода? Одинаковая свобода всем делать все что угодно в пределах закона. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает все что угодно, а тот, с которым делают все что угодно». Свободу, как еще ранее заметил Г.К. Лихтенберг (1742-1799), лучше всего характеризует не что-то конкретное, а то, как ею злоупотребляют; 9. в современной философии – универсалия культуры субъектного ряда, фиксирующая возможность деятельности и поведения в условиях отсутствия внешнего целеполагания (Можейко, 2001).

Свобода

Freedom). Состояние личности, готовой к переменам, в ее способности знать о своей предопределенности. Свобода рождается из осознания неизбежности своей судьбы и, согласно Мэю, предполагает умение "всегда держать в голове несколько различных возможностей, даже если в данный момент нам не совсем понятно, как именно нам следует действовать". Мэй различал два вида свободы - свободу действия (freedom of action) и свободу бытия (freedom of being). Первую он называл экзистенциальной свободой, вторую - сущностной свободой.

СВОБОДА

Термин употребляется в психологии в двух значениях: 1. Подразумевается, что кто-то сам контролирует свои выборы, решения, действия и т.д. Ощущение, что внешние факторы играют незначительную роль (или вообще не играют роли) в поведении человека. Это значение передается фразами, типа "свобода слова" и т.д. 2. Состояние, при котором человек (относительно) свободен от бремени болезненных ситуаций, вредных стимулов, голода, боли, болезни и т.д. Это значение обычно передается предложениями, начинающимися со слов "Свобода от...". В прагматике каждодневной жизни эти две свободы тесно переплетаются, но если не соблюдать их концептуального разграничения, это приведет к философской и политической путанице. Первое по смыслу ближе к доктрине доброй воли; последнее касается проблем контроля (2). См. социальная власть и бихевиористскую позицию в отношении роли подкрепления и наказания.

Если сущность человека заключается в его многообразной деятельности, в идеале свободной и творческой, то становится понятным, что свобода – это одна из высших ценностей в жизни человека, без которой невозможно его становление личностью .

К вопросу о свободе личности философы обращались на протяжении всей истории философской мысли. Эта философская категория (как и другие категории) конкретно-исторична.

В античной философии понятие “свобода” рассматривалось, в основном, исходя из присущего античному сознанию космоцентризма и особенностей понимания сущности человека древнегреческими и древнеримскими философами. Философ-атомист Эпикур (4-3 вв. до н.э.) пытался обосновать возможность свободного выбора поступков человеком натурфилософски . Эпикур утверждал, что в космосе все в пределе разложимо на атомы и пустоту, в которой они движутся. Атомы падают под действием своего веса. Если Демокрит приписывал атомам лишь прямолинейное жестко детерминированное движение, то Эпикур допускал и считал закономерным спонтанное, самопроизвольное отклонение атомов от прямолинейного движения. Поэтому природные процессы, в основе которых лежит движение атомов, не могут быть определены однозначно. Человека можно представлять как “социальный атом”, у которого есть возможность свободного выбора своих действий, не определенного однозначно необходимостью, или неумолимой судьбой - от нее можно “отклониться”.

Античные философы-стоики (например, Зенон из Китиона , живший в 4-3 вв. до н.э.), в отличие от эпикурейцев, утверждали, что противостоять судьбе бессмысленно . Нужно безропотно, мужественно и с достоинством подчиняться выпавшим на твою долю обстоятельствам. Избежать природной необходимости, т.е. мировой закономерности, нельзя, нужно ее (и это!) осознать (“Судьбы ведут желающего, не желающего же тащат”). В этом - не слабость человека, не превращение его в безвольное существо, а победа над обстоятельствами, проявление свободы и достоинства человека. Для обоснования этих мыслей стоики также обращались к натурфилософии . Они утверждали, что развитие космоса строго детерминировано. Через всю материю проникает логос, единый мировой закон, Бог, судьба, творческий огонь, космический разум (напоминающий логос Гераклита или космический разум Анаксагора). Этот творческий огонь, разум, или бог, циклически порождает мир и его поглощает. Порождая мир, он предопределяет его к благу, не допуская абсолютного зла, сохраняя зло относительное как результат свободного действия человека. В целом все хорошо, разумно, к благу устроено. И, несмотря на то, что в конкретной индивидуальной судьбе все может быть плохо, все равно следует принять мир таким, каким он есть, подчинившись логосу, космической, а, значит, и своей судьбе. Осознавая неотвратимость этого, человек становится тем самым свободным. Мы не можем изменить что-либо вне нас, от нас не зависит ни наша жизнь, ни смерть, но мы можем достойно перенести все, что уготовила нам судьба. Кроме того, если считать, что судьба человека ему не известна, то это значит, что она не может определять собой его действия. Наоборот, человек, обладая свободной волей, может поступать свободно – в смысле так, как ему представляется необходимым. А если уж совсем невмоготу переносить тяготы жизни, то лучше уж покончить с собой.

В то же время, начиная с античности, свобода могла рассматриваться с точки зрения этической и политико-правовой . Например, Сократ связывал свободу с ответственностью и законными обязанностями граждан в условиях разумно и справедливо упорядоченного полиса. Поступать свободно – значит поступать разумно, наилучшим образом, то есть добродетельно, справедливо. Аристотель , ссылаясь на общепринятое мнение, перечисляя признаки демократического строя, пишет, что его основным началом считают свободу. Одно из условий свободы – по очереди быть управляемым и править . Вторым началом демократического строя считают возможность жить так, как каждому хочется, что является следствием свободы 1 . А отсюда возникает стремление не быть вообще в подчинении , что совпадает с началом свободы, основанным на равноправии . В сочинениях Платона свободный образ жизни (“великое благо”) противостоит рабскому ярму . Свободный – это повелевающий собой . В окружении Платона под свободой могли понимать власть над жизнью; независимость во всем; возможность жить по-своему; щедрость в использовании имущества и владении им 2 . Однако “ненасытная” и “неумеренная” (не признающая ограничений) любовь к свободе приводит к неразумной жизни, к несвободе, к произволу, к попиранию законов и способствует установлению тирании 3 .

Понятие “судьба” , которое связано с понятием “свобода”, в античности было привычным и широко употребляемым, однако в разных источниках оно трактовалось по-разному. В целом, в античной литературе судьба рассматривалась или как нечто сверхразумное, или как разумная сила, которая все собой определяет и за пределы которой не выйти. Судьба могла пониматься и как космическая природная необходимость, и как социально-этическая сила. Она не известна человеку и поэтому не может определять собой его намерения и поступки. Судьба не превращает человека в безвольное существо, действующее механически; она не предполагает отказа от понятия свободной воли. Раз человек судьбы не знает, он может поступать свободно, то есть так, как ему представляется необходимым. В трагедии Софокла “Эдип - царь” Эдип случайно убивает своего отца (он не знает, что перед ним его отец) и случайно, ничего не подозревая, женится на своей матери. Эдип, который чтит богов и обычаи, никак не мог бы желать им содеянного. Он не знал, и он не виновен. Это ужасный рок обрекает его на несчастья. Как ни пытайся, судьбы не избежать. Даже боги не могут спасти Эдипа. Эдип невероятно мучается и несет ответственность за свои деяния, ибо он поступал свободно, хоть и по незнанию. И у Гомера в “Илиаде” неумолимая судьба могущественнее богов. Ахилл, идя на бой с Гектором, знает, что следом за ним погибнет и он сам, но это его не останавливает, он спокоен и ничего не боится. И Гектор знает, что идет на гибель, что Троя будет уничтожена. Все это предопределено судьбой. Таким образом, даже если человек поступает осмысленно свободно, то и в этом случае его поведение определено судьбой: предопределено судьбой к свободе. Обратимся к трагедии Эсхила “Прометей прикованный” . Прометей, или “промыслитель”, в целом заранее знает свою судьбу, судьбу самого Зевса и вообще все, что будет. Он рассуждает так: “С величайшей легкостью принять я должен жребий свой. Ведь знаю же, Что нет сильнее силы, чем всевластный рок” 1 . Даже Зевсу не уйти от своей судьбы. Античные боги вмешиваются в жизнь титанов и людей, подталкивают их к каким-либо действиям (у Эсхила, например, Аполлон заставляет Ореста мстить, чтобы восстановить справедливость). Вот и выходит, как считает хор в “Агамемноне” , что “кто виноват, разобрать нельзя”.

У Эмпедокла необходимость (Ананкэ), или судьба, представлена роковым чередованием сил Любви и Вражды. Именно это чередование превращает единое во многое и наоборот, раскрывая процесс развития космоса.

Демокрит обратил особое внимание на то, что в космосе все необходимо и однозначно определено (упорядочено?) хаотическим вихревым движением атомов. Левкипп , по свидетельствам, также считал, что ничто не происходит как попало, а лишь в силу необходимости. А необходимость и у Левкиппа, и у Демокрита – это судьба. Демокрит подчеркивал, что от природы существуют атомы и пустота, а человеческие законы создаются людьми, ставящими перед собой определенные разумные цели. Справедливым считается то, что соответствует природе, а несправедливым – то, что ей противоречит. Отсюда можно сделать вывод, что строгая закономерность (необходимость) природных явлений исключает возможность свободного поведения человека. А.С. Богомолов замечает, что Демокрит открывает путь к совмещению природной необходимости с разумной деятельностью людей 2 . Иначе говоря, с точки зрения А.С. Богомолова, природная необходимость отнюдь не исключает свободного разумного поведения человека, а случай начинает “выглядеть” как выражение “недомыслия”, как нечто недоступное и даже враждебное разуму.

Для Платона основной космической силой, превосходящей даже богов, также является неумолимая судьба. Все совершается согласно распорядку судьбы, и в этом смысле она порождает космос. Например, в диалоге “Федон” мы встречаем рассуждение о том, что ожидает души умерших. В частности, тех, “кого по тяжести преступлений сочтут неисправимыми <…>, - тех подобающая им судьба низвергает в Тартар, откуда им уже никогда не выйти” 1 . Судьба выступает первопринципом всего – и космического, и человеческого. Человеческая мысль есть подражание небесным законам, их воспроизведение и осуществление. В диалоге “Федр” Платон изображает и движение душ по небу, и их падение, и утверждает, что все это происходит по закону Адрастии, т.е. неотвратимой судьбы: “Закон же Адрастеи таков: душа, ставшая спутницей бога и увидевшая хоть частицу истины, будет благополучна вплоть до следующего кругооборота<…>. Душа, видевшая всего больше, попадет в плод будущего поклонника мудрости и красоты или человека, преданного Музам и любви; вторая за ней – в плод царя, соблюдающего законы, в человека воинственного или способного управлять<…>” 2 . Далее, по убывающей, - попадание в плод государственного деятеля, врача, прорицателя, ремесленника или земледельца, софиста или демагога и, наконец, тирана. Будь справедлив – и получишь лучшую долю. И в “Законах” Платон пишет о том, что души изменяются согласно закону и распорядку судьбы, однако тут же замечает стихотворной строкой из Гомера, что таково правосудие олимпийских богов и их забота о людях 1 . В работе “Государство” Платон замечает, что смысл бытия человека и вся его судьба зависит от того, кто кого осилит: низменное, неразумное, вожделеющее начало души или разум. Интересен рассказ отважного воина Эра, который поведал историю выбора душами своей новой жизни. На тысячный год души являются, чтобы получить себе новый удел. Они сами выбирают себе ту или иную судьбу, свое будущее неизбежное воплощение. Лишь очередность выбора (первые выбирают из большего числа судеб, т.е. находятся в несколько привилегированном положении) определяется прорицателем, бросающим жребии толпе 2 . Выходит, что жизнь людей – это результат их свободного выбора, результат их умения и способности распознать порядочный и дурной образ жизни и выбрать лучшее, справедливое. Даже для того, кто выбирает последним, есть возможность выбрать для себя жизнь разумную и приятную. Душа настрадавшегося Одиссея, выбирая последней, струдом, но разыскала себе жизнь обыкновенного человека, которой все пренебрегли, и была довольна. За такой выбор боги ответственности не несут, они лишь утверждают выбор. В этом плане учение Платона далеко от фатализма. Альбин в учебнике платоновской философии так передает платоновское понимание рока: “Все, говорит он, подчиняется року, но не все им предопределено, ибо действие рока подобно закону, который не может сказать, что один совершит одно, с другим случится другое <…>; но рок говорит, что при выборе такой-то жизни и по совершении таких-то поступков для души воспоследует то-то” 1 . Душа свободна в своих поступках, однако неизбежность последствий поступков определяется роком. И вообще, наилучшим образом поступает именно тот, кто не перекладывает заботу о собственном счастье на плечи других людей. Однако в “Законах” Платон неоднократно подчеркивает,что человек – игрушка богов 2 . Люди – это куклы, в которых играют боги, а цель игры – неизвестна. Это и есть наилучшее назначение человека. Нужно жить, играя. По воле судьбы людям дается определенная жизненная роль. Игра выступает в качестве основы всей человеческой жизни. И хорошие, и дурные нити нашей души приводятся в движение богами. Значит ли это, что человек ни за что не отвечает? Но, в то же время, Платон настаивает на подчинении золотой нити рассудка, т.е. нити государственного закона – “правильной” нити. Что отсюда следует? Если от богов исходит благо, им нужно безбоязненно подчиняться. Однако может быть, что среди богов есть плохие боги, которые побуждают нас к плохим поступкам. В этом вопросе разобраться человеку явно не под силу.

В средневековье проблема свободы личности раскрывается прежде всего как проблема свободной человеческой воли, за проявления которой человек несет ответственность. Бог сотворил человека обладающим свободной волей. Аврелий Августин утверждал, что свобода действий человека это, прежде всего, свободное осуществление человеком его нравственного долга, не зависящего от внешней причинности. Истинная свобода – это служение Иисусу Христу, постоянное следование добру, постоянное стремление к богоподобию. То, что мы обыкновенно называем фортуной, управляется некоторым сокровенным повелением – Божественным промыслом. (Возникает вопрос: а можно ли Божественную причинность считать внешней?) Божественной мудростью душе дано свободное воление. Человек избирается и предопределяется к спасению непостижимой для него Божественной мудростью. Христос через людей напоминает нам внешним образом, знаками, чтобы мы, обращаясь к Нему, учились внутренне. Слова только располагают учиться. Грех совершается добровольно. Тому, кого привлекает свобода, необходимо стремиться быть свободным от всех преходящих благ.

Фома Аквинский спрашивал: обладает ли человек свободной волей? И отвечал: да, “в противном случае советы, наставления, распоряжения, запреты, награды и наказания были бы тщетны” 1 . Животные наделены не свободой, а произвольностью, поступая по природе, а не из свободного выбора. Их стремления проистекают не из разума, а из природного инстинкта 2 . В процессе реализации своего выбора человек может столкнуться с препятствиями, которые находятся вне его воли. Поэтому, хотя выбор находится в нас, его реализация все же предполагает помощь со стороны Бога. Фома Аквинский провозглашал приоритет разума над волей. Он подчеркивал, что свобода воли существует тогда, когда ее поддерживает Бог. Бог вызывает в человеке стремление поступать так, а не иначе. В христианстве есть очень сложный для понимания догмат о божественном предопределении: божественная воля предопределила одних к добру и спасению, а других – ко злу и гибели, предвидя, что они не уверуют. Фома Аквинский пишет, что предопределение можно рассматривать как часть провидения. Действительно, некоторых Бог отвергает 1 . Отвержение – это часть провидения в отношении тех, кто отлучен от достижения этой цели. В предопределении содержится воля даровать милость и славу; в отвержении содержится воля попускать отвергнутым впадать в прегрешения и проклинать их за содеянные грехи 2 . Бог любит всех людей и вообще все сотворенное, поскольку желает каждому из них некоторое благо. Но Он также не желает всем и каждому какое угодно благо. Некоторым такое частное благо как вечную жизнь Он не желает. То, что отвергнутые Богом впадают в какие-либо частные прегрешения, происходит из-за реализации ими своей свободной воли. Фома Аквинский замечает, что Бог Своею гипотетическою изначальною волей желает, чтобы все люди спаслись 3 . Можно было бы сказать и то, что Бог предрасположил даровать славу ввиду заслуг, и то, что Он предопределил даровать милость заслужить эту славу 4 . Предвидение заслуг не является ни причиной, ни разумным основанием предопределения. Основанием предопределения относительно следствий в целом является Благость Бога. Порядок провидения неколебим, порядок предопределения – неизменен, но при этом сохраняется и свобода воли, а потому и следствие предопределения несет в себе момент случайности 5 . Количество предопределенных неизменно. Можно содействовать предопределению, а препятствовать – нет. Провидение, частью которого является предопределение, не отменяет вторичных причин, и все, что споспешествует предопределению, подпадает под его общий порядок (молитвы и другие добрые дела).

В православной теологии утверждается, что Бог хочет, чтобы спаслись все и что предопределения к нравственному злу (в конечном счете, к погибели) не существует. Однако окончательное спасение не может быть внешним, и тут человек должен реализовать себя как существо нравственно свободное, сознательно став на путь добра, приняв спасительную благодать Бога. Разумные существа, сознательно отвергающие всякую помощь благодати для своего спасения, не могут быть спасены и по всеведению Божию предопределены к исключению из царства Божия или к погибели 1 .

В сочинениях итальянских гуманистов эпохи Возрождения мы читаем о том, что свободная воля человека превращает его в творца земного бытия, способного влиять даже на фортуну (судьбу). Бог даровал человеку свободу выбора своего жизненного пути: можно максимально использовать предоставленные судьбой возможности, чтобы развить и проявить себя всесторонне, а можно опуститься на самое дно жизни. Место человека в обществе напрямую зависит от его личных заслуг и его собственных усилий. Николо Макиавелли в своем “Государе” писал, что фортуна распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину она предоставляет самим людям. Джованни Пико делла Мирандола считал, что человек – не послушный исполнитель предначертаний небесных светил. Принцип свободы лежит в основе его учения о достоинстве человека, который должен сформировать себя сам. У Петрарки мы встречаем мысль, что человек, его доблесть должны быть сильнее фортуны. Аламанно Ринуччини в своем диалоге о свободе понимает под ней некую возможность вольно жить (то есть возможность действовать и трудиться) в рамках государственных законов и обычаев 1 . Тот, кого называют свободным, может пользоваться или не пользоваться свободой по своей воле. Он может быть подчинен порокам, например. Счастливого человека можно считать свободным, он может жить, как хочет, не стесненный никакими обстоятельствами, мудро подчиняясь лишь истинному разуму, что не исключает подчинения законам своего государства. Скорее всего, это и есть высшая свобода – когда мы подчиняемся законам, чтобы быть счастливыми . Кроме того, есть обычаи и гражданские нравы. Все это свободе не препятствует. Возможность быть свободным это некоторая способность, начало которой в нормальных душах заложено от природы, а затем развивается благодаря занятиям искусствами и воспитанию. Основой свободы является равенство граждан. Оно достигается в первую очередь тем, что богатые не испытывают насилия со стороны бедных, но каждый может надежно обезопасить свое добро от притязаний других лиц 2 .

Т. Гоббс утверждал, что свободу можно правильно определить следующим образом: свобода есть отсутствие всяких препятствий к действию , точнее, внешних препятствий , которые нередко могут лишить человека части его власти делать то, что он хотел бы, но не могут лишать использовать оставленную человеку власть сообразно тому, что диктуется ему его суждением и разумом 3 . В добровольных действиях людей свобода и необходимость совместимы . Такие действия происте-кают из воли людей, значит, из свободы, а так как всякое проявление человеческой воли, всякое желание проистекают из какой-нибудь причины, а эта причина – из другой и так далее, то они проистекают из необходимости.

Б. Спиноза в своих трудах обращает внимание на то, что понятие свободы и понятие свободы воли – это два разных понятия. Понятие свободы не противоречит понятию необходимости . Вещь, существующая необ-ходимо, может, в то же время, быть свободной, если она существует по необходимости лишь собственной природы, и ее бытие определяется только ею самой, то есть внутренними ее законами 1 . В этом смысле субстанция – природа, Бог – является абсолютно свободной, так как ее существование обусловлено только ее собственной сущностью, а не внешними причинами. Это предел любой мыслимой свободы. А как для человека? Б. Спиноза пишет: “Свободным я назвал того, кто руководствуется одним только разумом” 2 . Человеческая свобода это “прочное существование, которое наш разум получает благодаря непосредственному соединению с Богом, с тем, чтобы вызвать в себе идеи, а вне себя – действия, согласующиеся с его природой; причем его действия не должны быть подчинены никаким внешним причинам, которые могли бы их изменить или преобразовать” 3 . Причем человек, руководствующийся разумом, является более свободным в государстве, где он живет сообразно с общими постановлениями (то есть с требованиями общей жизни и пользы), чем в одиночестве, где он повинуется только себе 1 . Для философа разум является средством усовершенствования всего человека, основой поисков смысла жизни, достижения свободы и счастья . Следует совершенствовать свои познавательные способности, из высшей степени развития которых возникает познава-тельная любовь к Богу. А в этой вечной любви к Богу и состоит наше спасение, блаженство или свобода 2 . Б. Спиноза пишет о том, что чем более свободным мы будем представлять себе человека, тем более будем мы вынуждены допустить, что он необходимо должен со-хранять себя и владеть своим духом (душой - mens). Свобода есть добродетель, или совершенство. Все, что обличает немощность человека, не может относиться к его свободе. Человек властен действовать по законам человеческой природы. И Бог, который абсолютно свобод-но существует, мыслит и действует, мыслит и действует также необходимо, а именно по необходимости своей природы 3 . Человек является лишь частичной причиной своих идей и действий, в действительности его поступки навязаны ему внешними обстоятельствами. Б. Спиноза утверждает, что человеческая свобода – это познанная человеком мировая необходимость (точка зрения, уходящая корнями в стоицизм: “судьба ведет послушного, непокорного тащит”). Ограниченность такой позиции проявляется, прежде всего, в том, что необходимость понимается Б. Спинозой фаталистически, однозначно, не учитывая понятие возможности. Природа с точки зрения философа - это бесконечная цепь причин и следствий, ничего недетерминированного законами природы нет.

Во взглядах Г.-В. Лейбница натурализма значительно меньше. Он связывает понятие необходимости с поня-тием возможности . Необходимое – это то, противо-положное и противоречащее чему невозможно, а возмож-ное – это то, что допускает ту или иную противопо-ложность тем или иным фактам, событиям. Возможным является все то, что включает какую-то степень совер-шенства; осуществляется же то возможное, которое совер-шеннее противоположного; и это не в силу собственной природы, но в силу общего установления Бога производить наиболее совершенное 1 . Г.-В. Лейбниц выделяет несколько разновидностей необходимости соответственно тому, какие возможности они допускают. Необходимость, поня-тую в духе Б. Спинозы (т.е., по сути, лишающую человека свободного выбора), философ называет слепой. Абсолют-ная необходимость допускает только одну возможность события и исключает любую ему противоположность. Но она, вместе с тем, допускает всякое существование, за исключением самопротиворечивого. Самая совершенная свобода состоит именно в том, чтобы ничто не мешало действовать наилучшим образом. Как считает Г.-В. Лейбниц, действовать свободно и действовать разумно это одно и то же , потому что чем человек свободнее, тем реже его разум приходит в замешательство под натиском аффектов 2 . Свободное – это то же самое, что и спонтанное в соединении с рациональным, и хотеть – это обращаться к действию под влиянием воспринятого интеллектом основания 3 . Основание, в силу которого свободный ум выбирает одно, а не другое, исходя при этом или из совершенства вещи, или из нашего несовершенства, не уничтожает нашей свободы 1 . Возможность свободного выбора зависит от познания человеком блага, от состояния его духовного развития, от его нацеленности на самосовершенствование и устремленности к лучшему. Только чуждая власть и наши собственные страсти делают нас рабами. Максимальной свободой обладает только Бог, способный к абсолютному знанию, которое позволяет ему действовать по сознательно выбранным основаниям.

“Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах” – знаменитая фраза, принадлежащая Ж.-Ж. Руссо . Великий мыслитель во фрагменте “О рабстве” (политический трактат “Об общественном договоре” ) утверждает: “<…>Отказаться от своей свободы – это значит отречься от своего человеческого достоинства, от прав человеческой природы, даже от ее обязанностей. Невозможно никакое возмещение для того, кто от всего отказывается” 2 . Родина не может существовать без свободы, свобода без добродетели, добродетель без граждан. Поэтому воспитание граждан – главнейшее дело. Без этого все, включая правительство, будут лишь жалкими рабами 3 .

П. Гольбах писал, что человек как “часть природы” полностью подчинен природной необходимости, и все моменты его жизни строго причинно обусловлены . Для человека свобода есть не что иное, как заключенная в нем самом как в природном существе необходимость. И в человеке, и в природе ничто не происходит случайно. Человек абсолютно не свободен. Философ считает, что необходимость, управляющая движениями физического мира, управляет также всеми движениями мира духовного, в котором все подчинено фатальности. Жизнь людей детерминирована законами природы. Однако тот же П. Гольбах (в соответствии с просветительскими взглядами и отступая от натурализма) признает, что поступки могут совершаться и под влиянием мыслей, идей (“размышлений” и “разума”), а также их словесных выражений . Хорошая книга может тронуть сердце государя и существенно повлиять на жизнь народа. Выявление социокультурных мотиваций поступков приводило французских просветителей-материалистов к выводу о том, что люди могут целенаправленно, сознательно устранять преграды на пути к человеческому счастью, а это означает признание свободы.

К.А. Гельвеций подчеркивал, что свобода человека состоит в свободном пользовании своими способнос-тями. Человеку присуще естественное право свободно мыслить и действовать. Мы свободны в выборе средств, с помощью которых мы стремимся достичь счастья. Тогда “свободен” означает то же, что и “просвещен” . Необходимо избрать путь, наиболее соответствующий интересам, вкусам, страстям 1 . “Есть в сущности только один-единственный закон – это естественный закон, - который управляет всем на основе небольшого числа принципов, применимых ко всем предметам, интересующим человечество. Естественное право – это право каждого человека заботиться о своей безопасности, о сохранности своего имущества и прежде всего это – самая широкая свобода, которая сама по себе исключает свободу применять вред” 1 .

И. Кант в своей работе “Критика практического разума” утверждает, что счастье представляет собой такое состояние разумного существа, когда все в его существовании происходит согласно его воле и желанию 2 . А в работе “Основы метафизики нравствен-ности” можно прочитать, что свободу необходимо предполагать в качестве свойства воли любого разумного существа 3 . Свободой нельзя назвать свойство воли действовать в соответствии с законами природы. Наоборот, свобода – это такое свойство воли человека как разумного существа, когда она может действовать независимо от посторонних определяющих ее причин. Однако это не означает, что свободная воля человека вообще не подчиняется законам. Мы уже говорили о том, что для И. Канта свободная воля и воля, добровольно подчиняющаяся нравственным законам – это одно и то же. И. Кант подчеркивает, что государственный строй, основанный на наибольшей человеческой свободе согласно законам, благодаря которым свобода каждого совместима со свободой всех остальных, есть необходимая идея, которую следует брать за основу при создании конституции государства и каждого закона 4 .

Для Г.В.Ф. Гегеля человек, прежде всего, есть “мыслящий дух”, который должен рассматривать себя в качестве свободного от отношений, царящих в природе 1 . Понятие “свобода” относится у философа, прежде всего, к мышлению, к духовной, нравственной деятель-ности. Субстанция духа есть свобода, то есть независимость от некоего другого, отношение к самому себе 2 . Истина, как сказал уже Христос, делает дух свободным, свобода делает его истинным. Г.В.Ф. Гегель подчеркивает: я только тогда истинно свободен, если и другой также свободен и мной признается свободным 3 .

Ф. Энгельс писал: нев воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определенных целей. Это относится как к законам внешней природы, так и к законам, управляющим телесным и духовным бытием самого человека . Свобода воли означает, следовательно, не что иное, как способность принимать решения со знанием дела 4 .

С точки зрения К. Маркса , свободная сознательная деятельность составляет родовой признак человека. Свобода личности, социальной группы или общества заключается в способности выбирать, принимать решения со знанием дела. Реальная основа повышения степени свободы людей – совершенствование общественных отношений, которые должны дать полный простор для всестороннего развития личности, для превращения труда в труд творческий, приносящий удовольствие, являющийся средством саморазвития человека, для создания общества, в котором свободное развитие каждого является условием свободного развития всех.

Сёрен Кьеркегор утверждает: первое проявление понятия “я” - это свобода 1 . Главная задача человека - не в обогащении своего ума различными познаниями, но в воспитании и совершенствовании своей личности, своего “я” 2 . Философ пишет: “Каждый человек имеет свою историю, отличающуюся от всех других, т.к. она слагается из совокупности его отношений ко всем другим людям и ко всему человечеству; в такой истории может быть много горестного, и все же, только благодаря ей человек является тем, что он есть. Для того чтобы решиться выбрать себя самого нужно поэтому обладать мужеством: выбор только, по-видимому, способствует наибольшему обособлению человеческой личности, на самом же деле, благодаря выбору, человек еще крепче срастается с корнем, на котором рядом с ним держится и все человечество” 3 . Речь идет о свободном самоопределении личности, о свободном выборе человеком себя самого, своего цельного “я” , который философ называет “или-или” . Этот выбор свидетельствует о пробуждении сознания, в нем проявляется чувство собственного достоинства человека. Чем более человек углубляется в свое “я”, утверждает С. Кьеркегор, тем более чувствует, что выбрать себя самого значит не только вдуматься в свое “я” и в его значение, но сознательно взять на себя ответственность за всякое свое дело и слово. Такой выбор перерождает человека. Причем, для С. Кьеркегора “или-или” обозначает главным образом не выбор между добром и злом, но сам акт выбора, благодаря которому выбираются или отвергаются добро и зло вместе. Если пропустить момент выбора, за человека его сделает сама жизнь, и он потеряет себя самого, свое “я”. Главное, как считает философ, заключается не в том, чтобы обладать тем или иным значением в свете, но в том, чтобы быть самим собой. Последнее – в воле каждого человека 1 . В моменты выбора, открывая для себя свое подлинное существование, человек испытывает экзистенциальный страх перед неопределенностью. В таком состоянии мы представляется себе в истинном свете. Способность к свободному выбору и принятие ответственности за него - отличительная черта свободного человека. Пример экзистенциального выбора: библейская ситуация “Авраам – Исаак”. Авраам искренне и страстно любит Бога больше всего на свете, а Бог в доказательство этой любви требует от Авраама принести в жертву сына Исаака. Что делать Аврааму? Жертвуя Исааком, он не только поступит вопреки отцовской любви, но и вопреки общепринятой морали. Да и где гарантия, что этого требует Бог, а не дьявол?

Ж.-П. Сартр категорично утверждает: мы не выбираем быть свободными, мы приговорены к свободе 2 Человек совсем не является вначале , чтобы потом быть свободным, но нет различия между бытием человека и его “свободным-бытием” 3 . Быть свободным – это значит быть-свободным-чтобы-изменять. Мы свободны, когда конечная граница, посредством которой мы показываем себе, чем мы являемся, есть цель, то есть объект, который еще не существует 1 . Бытие, называ-емое свободным, - это бытие, которое может реализо-вывать свои проекты 2 . Бытие, которое просто есть то, чем оно является, по Ж.-П. Сартру, не могло бы быть свободным. С его точки зрения, свобода – это как раз то ничто, которое содержится в сердце человека и которое вынуждает человеческую реальность делать себя, вместо того чтобы только быть . Для человека быть – это значит выбирать себя, переживать невыносимую необходимость делаться бытием до малейшей детали 3 . Свобода есть выбор своего бытия, однако, не основание его. Здравый смысл утверждает: мы не можем изменять ни ситуацию, ни себя. История любой жизни, какая бы она ни была, есть история поражения. Коэффициент враждебности вещей (а вещи, по Ж.-П. Сартру, это реальности, наделенные коэффициентом враждебности и используемости. – Г.К. ) таков, что нужны годы терпения, чтобы получить самый незначительный результат. Человек представляет собой “бытие сделанное”, сделанное климатом и почвой, расой и классом, языком, историей общности, частью которой он является, наследственностью, индивидуальными обстоятельствами своего детства, приобретенными привычками, большими и малыми событиями своей жизни 4 . Однако философ Ж.-П. Сартр, вопреки здравому смыслу, подчеркивает, что свобода есть ускользание от вовлеченности в быти е, она есть двойное ничтожение бытия - бытия, которым она является, и бытия, среди которого она есть 5 . Свобода , являясь “бытием-без-опоры, без-трамплина”, проектом , чтобы быть, должна постоянно обновляться . Человек выбирает себя непрерывно и никогда не может быть в качестве выбранного 1 . Человеческая реальность может выбрать себя как она хочет, но не может не выбирать себя, она не может даже отказаться от того, чтобы быть (самоубийство – тоже выбор быть) 2 . Свобода первоначально есть отношение к данному. Она определяется целью, проектируемой ею же. Именно цель проясняет то, что есть (недостаточность того, что есть, или, как выразился философ, свобода полноту бытия окрашивает в недостаточность).

К. Ясперс по поводу свободы высказался так: свобода – это преодоление того внешнего, которое все-таки подчиняет меня себе. Однако свобода есть вместе с тем и преодоление собственного произвола . Свобода совпадает с внутренне наличествующей необходимостью истинного. Будучи свободным, я хочу не потому, что я так хочу, а потому, что я уверен в справедливости моего желания. Поэтому притязание на свободу означает желание действовать не по произволу или из слепого повиновения, а в результате понимания 3 . Свобода человека неотделима от сознания им своей конечности, подчеркивает К. Ясперс. Человек осознает свои границы, свое бессилие перед смертностью, хрупкостью своего существования. Конечность человека есть, во-первых, конечность всего живого. Он зависит от окружающего его мира, от питания и показаний его органов чувств; он отдан во власть безжалостного немого и слепого процесса; он должен умереть. Конечность человека есть, во-вторых, его зависимость от других людей и созданного людьми мира. Конечность человека, состоит, в-третьих, в познании, в его зависимости от данного ему опыта. Человек осознает свою конечность, прилагая к ней масштаб безусловного и бесконечного. Конечность человека не завершаема. Он хочет стать тем, чем он может быть. Незамкнутость – знак его свободы 1 .

Как верно отмечает С.Н. Чухлеб , философии экзистенциализма соответствует формула “Человек может выбрать все, что угодно, главное, чтобы выбор его был свободен” 2 .

Как подчеркивает выдающийся русский философ Н.А. Бердяев , свобода есть основной внутренний признак каждого существа, сотворенного по образу и подобию Божьему ; в этом признаке заключено абсолютное совершенство плана творения 3 . Именно в свободе, в свободной любви к Богу, в свободном соединении с Богом заключается основа совершенства и добра. В мире , с точки зрения философа, действуют три принципа – Промысел, то есть сверхмирный Бог, свобода, то есть человеческий дух, судьба, рок, то есть природа, осевшая, отвердевшая из меонической, темной свободы. Взаимодействие этих трех принципов и составляет всю сложность мировой и человеческой жизни (а заодно и сложность понимания оригинальной трактовки свободы Н.А. Бердяевым – Г.К. ) 4 . Бог-Творец сотворил человека по своему образу и подобию, то есть творцом, и призвал его к свободному творчеству, а не к формальному повиновению своей силе. Творчество , то есть переход небытия в бытие, считает Н.А. Бердяев, по метафизической своей природе есть всегда творчество из ничего, то есть из меонической первоначальной свободы, свободы ничто, предшествующей самому миротворению. Этот элемент свободы, уходящий в добытийственную бездну, есть в каждом творческом акте человека 1 . Свобода есть внутренняя творческая энергия человека. Для человека творчество не может быть лишь творчеством “из ничего”, оно предполагает использование материала. Но в творчестве все же есть элемент творения “из ничего”, а именно из самого собственного свободного желания творить, создавать то, чего раньше не было . В своей работе “Смысл творчества” философ определяет свободу как безосновную основу бытия. Она не является произволом, то есть свободой отрицательной (например, как свобода в грехопадении, когда творение, в силу присущей ему свободы избрания пути, отпало от Творца). Свобода не сотворена и не детерминирована Богом-Творцом, она вкоренена в Ничто, из которого Бог сотворил мир, она первична и безначальна. Таким образом с Бога-Творца снимается ответственность за свободу, породившую зло 2 . Определение свободы как выбора возможности, с точки зрения Н.А. Бердяева, есть лишь формальное ее определение. Настоящая свобода обнаруживается не тогда, когда человек должен выбирать, а тогда, когда он уже сделал выбор. Итак, есть первичная иррациональная меоническая свобода, кроме нее философ выделяет свободу принять Бога, то есть рациональную свободу, подразумевая под ней сознательное принятие и подчинение христианским ценностям. Из произведений Н.А. Бердяева можно сделать вывод о еще одной свободе, которая проникнута любовью Бога; это свобода будущего преобразования мира на началах соборности .

Известный русский религиозный философ И.А. Ильин выделял взаимосвязанные внешнюю и внутреннюю свободы личности. Внешняя свобода (“свобода от”) это свобода веры, воззрений, в которую другие люди не имели бы права вторгаться с принудительными предписаниями, хотя человек и нуждается в общественном воспитании. Без этой свободы челове-ческая жизнь не имеет ни смысла, ни достоинства. Мыслитель видит смысл жизни в том, чтобы любить, творить и молиться. Внешняя свобода дается человеку для внутреннего самоосвобождения . Внутренняя свобода – это духовное самоопределение человека, ориентирующегося в идеале на высшие ценности, на познание истины, добра, красоты, на общение с Богом. Внутренняя свобода обращает свои требования к себе самому – внешне-нестесненному – человеку. Это духовная свобода 1 . При этом возможен конфликт человека с потребностями его тела, с душевными влечениями. Найти силу для такой борьбы – значит заложить основу своего духовного характера, добыть себе “самостоянье” , или внутреннюю свободу . И.А. Ильин утверждает, и с ним можно согласиться: “Свободен не тот человек, который предоставлен сам себе, которому нет ни в чем никаких препятствий <…>. Свободен тот, кто приобрел внутреннюю способность созидать свой дух из материала своих страстей и своих талантов <…>. Воистину свободен духовно-самостоятельный человек <…>”. Воспитание в любви и вере побуждает к внутренней свободе 2 .

Глубокие исследования проблемы свободы принадлежат видному философу русского зарубежья С.А. Левицкому (1908-1983), который последовательно рассмотрел проблему свободы действия, проблему свободы выбора и проблему свободы самого хотения, в которой, как он считает, и заключается собственное ядро вопроса 1 . Проблему свободы действия С.А. Левицкий считал внешним слоем проблемы свободы, где вопрос ставится не о границах хотения, а о границах практических возможностей ее проявления 2 . Эти границы поставлены, прежде всего, строением тела, законами физиологии и законами материального мира вообще. Философ справедливо подчеркивает “растяжимость” этих границ. Намного сложнее проблема свободы выбора. В ней вопрос ставится о внутренних границах самого хотения. Способна ли воля выбирать между мотивами, или она – лишь регистратор, приводящий в действие наиболее сильный мотив? Далее философ пишет о том, с чем трудно не согласиться. Наш опыт нам доказывает, напоминает С.А. Левицкий, что мы способны выбирать между мотивами в случае их приблизительной силы (в случае явного неравенства сил выбор совершается автоматически, ведь в этом случае, по сути, нет выбора, а есть прямое следование мотиву) 3 . Однако наше “я” вмешивается в грозящую “ничью” мотивов или просто отказывается что-либо решать, при этом прибавляя свой, третий, мотив. И то, что представляется свободным актом выбора-решения, на самом деле предопределено моим характером, воспитанием, средой и т.д. То есть мой свободный акт выбора на деле может оказаться не выбором, а тем же автоматическим следованием сильнейшему мотиву, о котором человек может и не догадываться. С.А. Левицкий верно подчеркивает, что выбирать для человека – мучительно, особенно когда предметов выбора много. И человек может выбрать далеко не самое лучшее, лишь бы только покончить с самой необходимостью выбирать, освободившись от “свободы выбора”. Поэтому психологическое, субъективное ощущение свободы или несвободы не является доказательством свободы или несвободы. И совершенно правильный вывод философа: в рамках психологии вопрос о свободе неразрешим. Поэтому необходимо обратиться к философии, что С.А. Левицкий и делает, рассматривая гносеологию и онтологию свободы. Традиционно вопрос о свободе воли ставится в двух вариантах: 1) моя воля есть одно из звеньев в сложной цепи мировой причинности и тогда она несвободна; 2) моя воля обладает способностью к самопроизвольным актам и способна нарушать цепь причинности. С.А. Левицкий считает, что защищать свободу воли можно, признавая самобытность духовного начала. Только идеалистическая онтология, уточняет философ, способна создать предпосылки для философии свободы. Вопрос об отношении человеческой воли к Божьей воле является, с точки зрения мыслителя, главным пунктом всей проблемы свободы 1 . Человек “нравственно вменяем ”, то есть ответственен за свои грехи. С.А. Левицкий напоминает: Августин учил, что человек до грехопадения обладал способностью свободного выбора – мочь не грешить. Но в акте грехопадения это свобода была утрачена. В грешном своем состоянии человек не может не грешить, и спастись может только благодатью Божьей. Лютер писал, что свобода есть божественное свойство. Свобода человека была бы не согласуема со всемогуществом и со всеведением Божьим. Всякое тварное бытие целиком определяется волей Божьей уже в силу своей тварности. Человеку остается беспрекословное смирение и нерассуждающая вера. С точки зрения С.А. Левицкого, истинный смысл суждения “Бог сотворил человека свободным” не может быть понят только рационально, так как в нем перекрещиваются сверхрациональное (Абсолют) и иррациональное (свобода, ведь она мыслится нами в связи с небытием, а оно само по себе немыслимо). Однако “в проекции на плоскость разума” это суждение означает, что всемогущий Бог свободно ограничил свое всемогущество (и всеведение), ибо захотел сотворить свободу, а над ней нельзя властвовать, не убив ее. Ибо Бог захотел, чтобы свобода свободно признала Его власть, но не как свое поражение, а в смысле признания Его абсолютного превосходство по ценности 1 . Поэтому Бог наделил свободное человеческое существо способностью не только принимать решения, но и создавать новые качества в мире и в самом себе. Всякое творчество происходит во времени. Но Бог сверхвременен. Божье всеведение носит характер не предвидения (видения будущего из прошлого), а провидения. Как сказал Августин, Божественное видение есть видение в вечном настоящем. Антиномия всемогущества и свободы, как считает С.А. Левицкий, остается неразрешимой рационально: “Все попытки снять эту антиномию путем отрицания одного из его положений <…> приводят к кошмару предопределения или к трагедии неприкаянной свободы” 2 . Теологический детерминизм приводит к кальвинизму – учению о вечном предопределении. Бог при этом, с точки зрения С.А. Левицкого, превращается в чудовище, не считающееся с императивами Добра. А если все предопределено, то нет никакой вины в пороке и заслуги в добродетели.

Бытие, пишет С.А. Левицкий, свободно постольку, поскольку оно может быть иным, поскольку в нем есть небытие. Истинная свобода не означает витания в неопределенности и несвязанности, а неразрывно связана с творческой активностью. Правильно понятая идея свободы требует идеи необходимости как своего естественного противовеса 1 . Только эта необходимость должна быть ограничена некоей низшей сферой бытия – в противном случае необходимость поглотила бы свободу. Понятие свободы требует понятия материала, знания законов этого материала, среды приложения творческой активности, противостоящих свободе. Истинная свобода, верно считает философ, есть не безответственная игра неповторимыми возможностями, а их осуществление, отягощенное ответственностью соответствующих знаний. В мире, в котором все возникало бы и исчезало бы безо всякой закономерности, свободный дух не мог бы воплощаться, так как не мог бы учитывать материал своего воплощения. Деятельно осуществляемая свобода предполагает возможность свободного выбора между двумя или более возможностями. Но подлинная свобода означает нечто большее, чем только выбор. Она означает творческое искание новых путей и возможностей . Само наличие готовых путей, между которыми нужно выбирать, почти предрешает решение. Свобода всегда есть выход из круга данностей, есть прорыв к новому, есть усмотрение и реализация новых ценностей 1 . Чем свободнее наша воля, тем менее приходится нам иметь дело с муками выбора. Тогда свобода самого хотения делает излишним необходимость выбирать.

С.А. Левицкий подчеркивает, что свобода не является исходным пунктом развития человечества – она скорее тонкий и хрупкий плод культуры 2 . Анархия несет с собою не свободу, а дикий произвол хищных индивидов и демагогизированных масс 3 . Объективный смысл существования правового государства заключается в охране свободы граждан. Освобождением от тирании и эксплуатации не кончается, а скорее начинается одиссея свободы, так как внешнего освобождения мало. Важно преодоление тех соблазнов, которые таятся на дне свободы и угрожают ей изнутри. Важно преображение темной, иррациональной свободы произвола в светоносную свободу духа. Важно преодоление ощущения свободы как пустоты, требующей заполнения и заполняющей себя обычно порочным содержанием. Важно согласование личной свободы со свободой моих ближних и дальних. Важно преодоление идололатрии свободы, под маской которой скрывается одержимость гордыней или бегство в безответственность 4 . С.А. Левицкий, рассматривая проблему свободы, не обходит вниманием оригинальное учение Н.А. Бердяева. Он считает, что это учение страдает “идололатрией свободы” 5 . Личность у Бердяева одержима свободой, вместо того, чтобы владеть свободой. Бездна первичной свободы, изначально неподвластной Богу, является источником зла, но также источником всякого творчества. Нет никакой силы, считает С.А. Левицкий, которая бы насильно заставила человека идти по пути Добра. Идущий по пути зла теряет свою свободу, становясь игрушкой в пределе сатанинских сил. Вторичная свобода, о которой пишет Н.А. Бердяев, предохраняет человека от соблазнов зла, но ведет, с точки зрения С.А. Левицкого, к принудительной добродетели. А в таком добре мало добра, так как оно теряет духовность. Насильственно-законническое добро становится инквизиторским и диалектически превращается в источник нового зла . По Н.А. Бердяеву, сам миф о грехопадении свидетельствует о бессилии Творца предотвратить зло, исходящее из свободы, которую Он не сотворил. Исход из этой трагедии свободы трагичен: самораспятие Бога. Если человек свободно отвечает на эту жертву, то темная свобода просвещается божественным светом изнутри и входит в Царство Божие. Происходит преодоление соблазнов свободы свободным приятием благодати Божьей. С.А. Левицкий считает, что возводить свободу в ранг пра-Абсолюта – значит лишить ту же свободу онтологического фундамента, обожествить всякое творчество и явить сверхморализм (т.е. стать “по ту сторону добра и зла”) и обожествление Ничто 1 .

Так что же такое свобода? Наиболее распространенное определение: свобода – это способность человека действовать в соответствии со своими интересами и желаниями 2 . Свобода – это самостоятельное распоряжение человеком самим собой, выбор собственного жизненного пути и самоопределение в его рамках 1 . Философский энциклопедический словарь уточняет: свобода - это “способность человека к активной деятельности в соответствии со своими намерениями, желаниями и интересами, в ходе которое он добивается поставленных перед собой целей” 2 . На мой взгляд, такое определение можно принять в качестве базового. Под свободой воли, как правило, понимают способность человека к самоопределению в своих действиях 3 . Сама же воля – это сознательное и свободное устремление человека к осуществлению своей цели, которая для него представляет определенную ценность 4 .

Свобода - это свобода выбора с обязательным признанием ответственности за него. Свобода исторически конкретна и относительна. Люди обладают определенной свободой в выборе целей и средств, способов и форм деятельности, определенной свободой в мыслях, намерениях, интересах, выбирая стратегию своего поведения из определенного спектра возможностей. (Можно говорить не только о свободе действия и слова, но и свободе мысли и чувства, свободе мировоззрения.) При этом люди ограничены исторически-конкретными объективными социокуль-турными условиями, преломленными через их субъективность, определенными обстоятельствами своей жизни, на которые влияют социокультурные факторы, а также своими индивидуальными особенностями (степенью развития умственных и физических способностей, уровнем духовной культуры человека, например). Необходимо “считаться” с природой, то есть не только не наносить ей вред, но и способствовать ее сохранению и развитию. Поэтому на степень свободы личности влияют и природные факторы (состояние экологии, климат, ландшафт например). Если человек работает с природными материалами, то он обязан изучить свойства этих материалов. Иначе он просто не достигнет цели.

Ограничить свободу развития человека, свободу его самореализации как человека, раскрытия им своих способностей и возможностей может такой социальный процесс как отчуждение. Об отчуждении писали многие философы (Т. Гоббс, Ж. -Ж. Руссо, Г.В.Ф. Гегель, Л. Фейербах и др.), однако глубже всего, на мой взгляд, это понятие было исследовано в философии марксизма. В своей работе “Экономическо-философские рукописи 1844 года” К. Маркс задается вопросом: в чем же заключается отчуждение труда ? И отвечает: во-первых, в том, что труд (который, по К.Марксу, есть проявление родовой жизни человека) является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы . Это – принудительный труд, это средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде. Труд принадлежит не рабочему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит другому 1 . В результате получается, что человек чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций – при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д. Жизнь оказывается лишь средством к жизни – для поддержания физического существования. Отчужденный труд отчуждает от человека его собственное тело, как и природу вне его, как и его духовную сущность, его человеческую сущность. Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, от результатов своей деятельности, которые принадлежат другому, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от человека. Частная собственность на место всех физических и духовных чувств ставит отчуждение всех этих чувств – чувство обладания 1 .

К. Маркс и Ф. Энгельс исследовали, прежде всего, экономическое отчуждение , или отчуждение труда в обществе с частной собственностью. Отчужденный труд порождает нечеловеческие отношения между людьми, ибо люди становятся конкурентами в борьбе за существование, начинают принадлежать к противоположным социальным слоям. Отчуждение является всеобщим – и рабочий теряет свою человеческую сущность, и капиталист. Жизнь людей в условиях экономического отчуждения их калечит, делает частичными, лишает возможностей развиваться самостоятельно и гармонично.

Господство частной собственности формирует в обществе соответствующую систему ценностей, которые воспитывают в человеке, прежде всего, чувство обладания, владения. Кроме того, такие важные производственные функции как контроль за производством и его результатами, организация труда, также не принадлежат рабочему, отчуждены от него. По крайней мере, это верно для капиталистического общества, современного К. Марксу. Можно еще анализировать политическое отчуждение, когда власть выглядит как совершенно чуждая народу сила, а народ лишен реальной возможности влиять на политические процессы в стране . Политическое отчуждение связано с усилением бюрократизации общества и ведет к произволу и насилию. Личностное начало в людях обесценивается, личность превращается в винтик экономической, политической и бюрократической машины, в вещь, которой можно манипулировать. Можно писать о разных проявлениях отчуждения духовного , когда, например, человек лишен возможности свободно наслаждаться шедеврами искусства, развивая в себе чувство прекрасного... В.Е. Кемеров пишет об отчуждении с социально-экологической точки зрения, имея в виду отчуждение общества от природы 1 .

Следует помнить, что человек, по мере становления личностью, может влиять на факторы и обстоятельства, ограничивающие его свободу . Необходимым условием снятия отчуждения является упразднение частной собственности. Общество должно быть преобразовано так, чтобы дать каждому человеку возможность развиваться свободно, творчески, всесторонне, в гармонии с людьми и природой. Труд должен превратиться в средство саморазвития человека и приносить ему удовольствие. Тема свободного труда, приносящего радость, труда по призванию в философской литературе поднималась многократно. Так, например, понимал сродный труд выдающийся украинский философ Г. Сковорода .

Проблема отчуждения исследовалась не только философами и экономистами, но и философски развитыми литераторами. В качестве примера можно привести творчество австрийского писателя Франца Кафки (1883-1924), которому выпало жить в застойной атмосфере Австро-Венгерской монархии, опирающейся на деспотическую государственную машину. Его творчество - реквием по утраченной человеком собственной сущности. Герои произведений Ф. Кафки часто обезличены, не имеют полных имен – на их месте может оказаться любой другой человек. Йозефу К. (роман “Процесс” ) постепенно становится ясно, что все на свете имеет отношение к суду. Правового государства, оказывается, больше нет, несчастному обвиняемому остается один выход – сразу признать свою виновность, даже не зная, в чем она. Человек всегда виноват перед тоталитарной Системой и ее Законом - прежде всего в том, что он еще не потерялчувства собственного достоинства, свое “я”. Замок графа Вествеста (роман “Замок” ) – часть бюрократической Системы, которая унижает человека, подавляет в нем стремление любить, искренне сострадать и сорадоваться, творить новое, поступать свободно. Система, уничтожающая человеческое “я”, превращает человека в обезличенное беззащитное насекомое (рассказ “Превращение” ). Тоталитарная система формирует особый тип человека, лишенного личной ответственности, подавленного страхом, слепоисполняющего чью-то волю. И сегодня тема отчуждения актуальна. Это следует из творчества таких философов как Э. Фромм, Ж.-П. Сартр, Г. Маркузе и др.

Уточним приведенное в философском энциклопедическом словаре определение: под свободой личности можно понимать способность личности к активной деятельности со знанием дела, в соответствии со своими намерениями, желаниями, интересами, в процессе которой он добивается поставленных перед собой целей. Считаю, что определение свободы как независимости от внешней причинности не является корректным. Просто нужно, осознав внешнюю причинность, сделать ее причинностью внутренней, то есть внутренними мотивами, целями деятельности человека. Что означает поступать “со знанием дела”? Свобода невозможна без осознания своего общественного долга, необходимости поступать нравственно, без осознания необходимости учитывать в своей деятельности законы существования и развития природы, общества и человека. В противном случае степень свободы будет мала, и на достижение поставленных целей можно не рассчитывать. Произвол же (про-из-вол, то есть действия из собственной воли и только) оборачивается абсолютной несвободой .

Подлинно свободный выбор – выбор в соответствии с сущностью и природой человека, его мировоззрением. Тогда почему человек часто отказывается от этого блага, воспринимая свободу как тяжкое бремя, прячась за придуманные кем-то схемы и шаблоны, готовые решения, живя по “накатанной колее”, поступая “как все”, вживаясь в чужую судьбу? Свободы без ограничений не бывает, как не бывает ее без ответственности перед обществом и природой (а для верующих, прежде всего, перед Богом) за свои (и чужие!) поступки, мысли, чувства и слова. Поэтому и говорят – “бремя свободы”, имея в виду эту ответственность. Достойно нести это бремя способен человек, ставший (или становящийся) личностью. Каждый решает для себя сам, становиться ли ему личностью или же примкнуть к массе, быть обезличенным человеком из толпы, просто “одним из многих”. Толпа, масса такую ответственность (подчас тяжелую) не осознает и не несет, у нее слово “свобода” ассоциируется с тем, что легко и приятно. Современный философ Г.Л. Тульчинский по этому поводу верно замечает: “Духовные итоги ХХ в. парадоксальны для человека: с одной стороны, его обостренное чувство собственной индивидуальности и свободы, с другой – бегство от самого себя и распыление. <…>ХХ век принес осознание того, что главное не борьба за свободу и даже не достижение свободы, а переживание свободы, способность ее вынести” 1 .

Степень свободы личности соответствует степени свободы общества. Например, с точки зрения религиозных философов идеал общественного развития - Царство Божие на земле. Как писали русские мыслители 19 века А.С. Хомяков и И.В. Киреевский, соборность (т.е. свободное объединение людей на основе любви к Богу), цельность общества имеет своим условием свободное подчинение отдельных личностей абсолютным ценностям. Талантливый русский философ В.С. Соловьев подчеркивал, что степень подчинения человека обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру.

Идеалы развития личности предполагают наличие свободы, стремление к которой и переживание которой составляет неотъемлемую характеристику личностного способа бытия.

Можно назвать три глобальные темы, прикосновение к которым в психологической помощи может исчерпать практически все разнообразие человеческих проблем и трудностей, с которыми люди обращаются к психотерапевтам. Это - свобода, любовь и конечность нашей жизни. В этих наших глубочайших переживаниях кроется как огромный жизненный потенциал, так и неисчерпаемый источник тревоги и напряжения. Здесь остановимся на одной из составляющих этой триады - теме свободы .

Наиболее позитивное определение свободы можно найти у S.Kierkegaard`a, который понимал свободу прежде всего как возможность (англ. рossibility). Последнее понятие происходит от латинского слова «posse» (мочь), который также составляет корень другого важного в этом контексте слова - «сила, мощь». Значит, если человек свободный, он является могучим и могущим, т.е. обладаюшим силой . Как пишет R.May (1981), когда говорим о возможности в связи со свободой, прежде всего имеем в виду возможность хотеть, выбирать и действовать . Это все вместе означает возможность меняться , реализация которой и является целью психотерапии. Именно свобода предоставляет необходимую силу для изменений.

В психологической помощи тема свободы может звучать как минимум в двух основных аспектах. Во-первых, как составляющая практически всех психологических трудностей, с которыми к нам приходят клиенты, потому что характер наших отношений с другими людьми, видения своего места и возможностей в жизненном пространстве зависит от конкретного (отнюдь не философского), индивидуального понимания свободы. Субъективное понимание свободы особенно проявляется в тех жизненных ситуациях, где мы сталкиваемся с необходимостью выбирать . Из выборов соткана наша жизнь - выбора действий в элементарных ситуациях, выбора слов, чтобы ответить другому, выбора других людей и характера отношений с ними, выбора краткосрочных и долгосрочных жизненных целей, наконец, выбора ценностей, которые являются нашими духовными ориентирами в жизни. Насколько чувствуем себя свободными или ограниченными в таких повседневных ситуациях - от этого зависит качество складывающейся жизни.

Клиенты к психологу приносят не только собственное понимание вопроса свободы в своей жизни со всеми из этого понимания вытекающими последствиями. Понимание свободы клиентами непосредственно отражается в процессе психотерапии, оно окрашивает терапевтические отношения между терапевтом и клиентом. Поэтому можно говорить о свободе клиента в терапевтическом контакте, характер построения которого со стороны клиента служит как бы уменьшенной моделью его трудностей . С другой стороны, в психотерапии свобода клиента сталкивается со свободой терапевта, который обладает своим пониманием свободы и того, как ею распоряжаться в терапевтических встречах. В терапевтических отношениях терапевт представляет жизненную реальность, внешний мир, и в этом смысле служит для клиента своеобразным резервуаром свободы, предоставляющим определенные возможности и налагающим определенные ограничения в контакте. Таким образом, тема свободы также является важной составляющей процесса становления и развития терапевтических отношений .

Свобода, являясь главной экзистенциальной ценностью, вместе с тем является источником многих наших жизненных трудностей и проблем. Суть многих из них заключается в разнообразии субъективных представлений о свободе.

Нередко люди, в том числе и некоторые наши клиенты, склонны думать, что по настоящему свободу мы можем пережить лишь в отсутствии каких-либо ограничений. Такое понимание свободы как «свободы от» (V.Frankl) можно назвать негативной свободой . Наверное каждый когда-нибудь на своем опыте мог убедиться, что значит выбирать что-то свое и для себя, не учитывая такой же свободы выбора других людей (в том числе и свободы как-то относиться к моей свободе), не учитывая внутренних и внешних ограничений. Вряд ли можно говорить о настоящей и конкретной человеческой свободе, а не абстрактной философской свободе, вне мира структуированных отношений и взаимных обязательств. Можно представить, что творилось бы на городских улицах, если все вдруг начали бы игнорировать правила дорожного движения. Психотерапевт имеет возможность постоянно убеждаться, к чему приводят своеволие, анархистское отношение клиентов к своим и чужым правам, к своей и чужой свободе.

Негативная свобода также приводит к переживанию изоляции и одиночества. Ведь известно - чем больше мы забираем свободы себе, не считаясь с реальной взаимосвязанностью с другими, тем меньше остается привязанностей и здоровой зависимости от других, значит - больше одиночества и опустошенности.

Для появления настоящей свободы в жизни необходимо принятие факта существования судьбы . Судьбой в этом случае, вслед за R.May`ем (1981), мы называем целостность ограничений: физических, социальных, психологических, морально-этических, которые можно также назвать «данностями» жизни . Поэтому в психологической помощи, когда думаем и говорим о свободе, имеем в виду ситуационную свободу , когда свобода каждого нашего выбора определяется возможностями и ограничениями, налагаемыми конкретной жизненной ситуацией. J.-P. Sartre (1956) это называл «фактичностью человеческой ситуации», M.Heidegger (1962) - условием «заброшенности» человека в мир. Эти понятия отражают то, что наши возможности контроля над своей экзистенцией являются ограниченными, что некоторые вещи в нашей жизни являются предопределенными.

Прежде всего, само существование как пространство для жизнетворчества ограничено во времени. Жизнь конечна и для любых человеческих поступков и изменений существует лимит времени.

Говоря словами Е.Gendlin`а (1965-1966), «...существует фактичность, ситуация и условия, на которые мы не можем махнуть рукой. Мы можем преодолевать ситуации, их интерпретируя и действуя в них, но не можем их выбрать другими. Нет такой магической свободы, чтобы просто выбрать себя другими, чем мы есть. Без трудных, много усилий требующих шагов мы не можем стать свободными от ограничений, наложенных на нас».

С другой стороны, любая жизненная ситуация обладает определенным количеством степеней свободы. Человеческая природа достаточно гибкая для того, чтобы, невзирая на всевозможные ограничивающие обстоятельства и условия, свободно выбирать свои способы действия в жизни. Можно сказать, что свобода и означает постоянный выбор между альтернативами, и что еще важнее, создавание новых альтернатив, что исключительно важно в психотерапевтическом смысле. J.-P.Sartre (1948) говорил весьма категорично: «Мы обречены на выбор... Не выбирать - это тоже выбор - отказаться от свободы и ответственности».

Люди, в том числе обращаюшиеся к психологу, нередко путают открытые возможности и ограничивающую необходимость. Клиенты, недовольные своей работой или семейной жизнью, свою ситуацию нередко рассматривают как безысходную, непоправимую, ставя себя в позицию пассивной жертвы обстоятельств. В действительности, они избегают выбора, а значит, свободы.

В связи с этим, одной из главных целей экзистенциальной терапии можно считать помощь клиенту в понимании, до каких пределов простирается его свобода менять что-то в настоящей жизненной ситуации, в чем его трудности не разрешимы в настоящее время, в чем он сам ограничивает себя, интерпретируя свою ситуацию как неразрешимую и ставя себя в положение жертвы. R.May (1981) целью всякой психотерапии называл стремление помочь клиенту освободиться от им самим созданных ограничений, обусловленностей, помогая увидеть способы бегства от себя путем блокирования своих возможностей в жизни и создания крайней зависимости от других людей, обстоятельств, своих представлений о них.

Таким образом, свободу в контексте психологии личности, психологической помощи мы можем представить как сочетание возможностей и ограничений в конкретной жизненной ситуации для конкретного человека в настоящее время . Как отмечает E. van Deurzen-Smith (1988), о свободе можем говорить настолько, насколько признаем или осознаем то, что невозможно, что необходимо и что возможно. Это понимание помогает расширить видение своей жизни путем анализа возможностей и ограничений - как внешних, так и внутренних - в конкретной жизненной ситуации.

Осознавание своей свободы сопровождается переживанием тревоги . Как писал S.Kierkegaard (1980), «тревога является реальностью свободы - как потенциальность, предшедствующая материализации свободы». Нередко люди приходят к психотерапевту с «внутри закованным рабом» и в прцессе психотерапии им предстоит «расти до свободы». Это вызывает сильную тревогу, как и появление любых новых, непривычных ощущений, переживаний, ситуаций, встреча с которыми несет в себе непредсказуемость последствий. Поэтому многие клиенты психотерапии долго топчутся перед порогом желаемых психологических и жизненных изменений, не решаясь перешагнуть его. Любые изменения трудно представить без определенного внутреннего раскрепощения, освобождения. Отсюда в психологической практике часто встречаемый парадокс - сосуществование в одном человеке осознания необходимости изменений и желания ничего не менять в приносяшей страдание, но устоявшейся, жизни . Кстати, и после эффективной помощи психолога клиенты нередко уходят с большей тревогой, чем пришли, но с качественно другой тревогой. Она становится источником остроты переживания течения времени, стимулирующим постоянное обновление жизни.

Согласно K. Jaspers (1951), «... границы рождают мою самость. Если моя свобода не сталкивается ни с какими границами, я превращаюсь в ничто. Благодаря ограничениям, я вытаскиваю себя из забвения и привожу в существование. Мир полон конфликтов и насилия, которые я должен принять. Нас окружает несовершенство, неудачи, ошибки. Нам часто не везет, а если и везет, то только частично. Даже творя добро, я косвенно творю и зло, потому что то, что для одного хорошо, для другого может быть плохо. Все это я могу принять лишь принимая свою ограниченность». Успешное преодоление преград, мешающих построению свободной и реалистичной жизни, и смирение с непреодолимыми преградами придают нам чувство личной силы и человеческого достоинства.

Понятие «свободы» часто находится рядом с понятиями «сопротивление», «бунт» - не в смысле разрушения, а в смысле сохранения человеческого духа и достоинства. Это также можно назвать умением говорить «нет» и уважением к своему «нет».

Чаще всего, когда говорим о свободе, имеем в виду возможность выбирать способы действий в жизни, «свободу делания» (R.May). С психотерапевтической точки зрения исключительно важной является свобода, которую R.May (1981) называл «сущностной». Это свобода выбрать свою установку по отношению к чему-то или к кому-то. Именно сущностная свобода является основой человеческого достоинства, так как сохраняется при любых ограничениях и зависит не столько от внешних обстоятельств, сколько от внутренней настроенности. (Пр-р: старуха ищет свои очки, которые у неё на носу).

Но какой бы свободой не обладали мы, она никогда не яляется гарантией, а лишь шансом для осуществления своих жизненных планов. Это следует иметь в виду не только в жизни, но и в психологической практике, чтобы вместо одних иллюзий не создавать другие. Вряд ли мы и наши клиенты когда-нибудь можем быть полностью уверены, что свободой пользуемся наилучшим образом. Реальная жизнь всегда богаче и противоречивее любых обобщенных истин, тем более полученных с помощью психотерапевтических манипуляций и технических приемов. Ведь любые наши истины чаще всего являются лишь одной из возможных интерпретаций жизненных ситуаций. Поэтому и в психологической помощи следует помогать клиенту принять некую условность им совершаемых выборов - их условную истинность относительно конкрeтного времени и конкретных жизненных обстоятельств. В этом состоит и условность нашей свободы.

Субъектность – способ переживания личностью своей свободы. Почему так?

Свобода и ответственность, феномен бегства от свободы (по Э. Фромму).

Трактовка свободы личности в различных психологических теориях.

1.5.3 Движущие силы развития личности в различных концепциях .

Исчерпывающий анализ теорий личности должен, несомненно, начинаться с концепций человека, разработанных великими классиками, такими как Гиппократ, Платон и Аристотель. Адекватная оценка невозможна без учета того вклада, который осуществили десятки мыслителей (например, Аквинат, Бентам, Кант, Гоббс, Локк, Ницше, Макиавелли и др.), живших в промежуточных эпохах и чьи идеи можно отследить в современных представлениях. Однако наша цель - определиться с механизмом формирования и развития личности, формирования профессиональных, гражданских и личностных качеств специалиста, руководителя, лидера. Соответственно, анализ теорий личности может носить краткий характер, раскрывающий сущностные особенности той или иной теории.

Конспективно проблематику факторов и движущих сил развития личности можно представить так.

Факторы, влияющие на развитие личности:

1. Биологические:

а) наследственные – особенности человека присущие виду;

б) врожденные – условия внутриутробной жизни.

2. Социальные – связаны с человеком как общественным существом:

а) косвенные – окружающая среда;

б) прямые – люди, с которыми человек общается, социальная группа.

3. Собственная активность – реакция на раздражитель, простые движения, подражание взрослым, самостоятельная деятельность, способ к самоконтролю, интериоризация – переход действия во внутренний план.

Движущие силы – разрешение противоречий, стремление к гармонии:

1. Между новыми и имеющимися потребностями.

2. Между возросшими возможностями и отношением к ним взрослых.

3. Между наличными умениями и требованиями взрослых.

4. Между растущими потребностями и реальными возможностями, обусловленными культурной вооруженностью, уровнем овладения деятельности.

Развитие личности – процесс закономерного изменения личности как системного качества индивида в результате его социализации. Обладая анатомо-физиологическими предпосылками к развитию личности, в процессе социализации ребенок вступает во взаимодействие с окружающим миром, овладевает достижениями человечества (культурными орудиями, способами их употребления), которые перестраивают внутреннюю деятельность ребенка, изменяют его психологическую жизнь, переживания. Овладение действительностью у ребенка осуществляется в деятельности (управляемой системой мотивов, присущих данной личности) при посредстве взрослых.

Представление в психоаналитических теориях (гомеостатическая модель З. Фрейда, стремление к преодолению комплекса неполноценности в индивидуальной психологии А. Адлера, представление о социальных источниках развития личности в неофрейдизме К. Хорни, Э. Фромма).

Представление в когнитивных теориях (гештальтпсихологическая теория поля К. Левина о системе внутриличностного напряжения как источнике мотивации, концепция когнитивного диссонанса Л. Фестингера).

Представление о самоактуализирующейся личности А. Маслоу как развитии иерархии потребностей.

Представление персоналистической психологии Г. Олпорта (человек как открытая система, тенденция к самоактуализации как внутренний источник развития личности).

Представление в архетипической психологии К. Г. Юнга. Развитие личности как процесс индивидуации.

Принцип саморазвития личности в отечественных теориях. Теория деятельности А. Н. Леонтьева, теория деятельности С. Л. Рубинштейна и субъектно-деятельностный подход А. В. Брушлинского, К. А. Абульхановой, комплексный и системный подход Б. Г. Ананьева и Б. Ф. Ломова. Произвольные и непроизвольные механизмы развития личности.

6.1 Психоаналитическая теория личности З. Фрейда.

Фрейд первым охарактеризовал психику как поле боя между непримиримыми инстинктами, рассудком и сознанием. Его психоаналитическая теория служит примером психодинамического подхода. Понятие динамики в его теории подразумевает, что поведение человека полностью детерминировано, и бессознательные психические процессы имеют большое значение в регуляции поведения человека.

Термин «психоанализ» имеет три значения:

Теория личности и психопатологии;

Метод терапии личностных расстройств;

Метод изучения неосознанных мыслей и чувств индивидуума.

Это соединение теории с терапией и оценкой личности связывает все представления о поведении человека, но за этим лежит небольшое число исходных концепций и принципов. Рассмотрим сначала взгляды Фрейда на организацию психики, на так называемую «топографическую модель».

Топографическая модель уровней сознания.

Согласно этой модели в психической жизни можно выделить три уровня: сознание, предсознательное и бессознательное.

Уровень «сознание» состоит из ощущений и переживаний, которые мы осознаем в данный момент времени. По мнению Фрейда, сознание вмещает в себя только малый процент всей информации, хранящейся в мозге, и быстро опускается в область предсознательного и бессознательного по мере переключения человека на другие сигналы.

Область предсознательного, область «доступной памяти», включает в себя опыт, не востребованный в данный момент, но который может вернуться в сознание спонтанно или с минимумом усилий. Предсознательное является мостом между осознанными и неосознанными областями психического.

Самая глубокая и значимая область разума - бессознательное. Оно представляет собой хранилище примитивных инстинктивных побуждений плюс эмоции и воспоминания, которые в результате ряда причин были вытеснены из сознания. Область бессознательного во многом определяет наше повседневное функционирование.

Структура личности

Однако в начале 20-х годов Фрейд пересмотрел свою концептуальную модель психической жизни и ввел в анатомию личности три основных структуры: ид (оно), эго и суперэго. Это было названо структурной моделью личности, хотя сам Фрейд был склонен считать их некими процессами, нежели структурами.

Рассмотрим поподробнее все три компонента.

ИД. «Деление психики на сознательное и бессознательное является основной предпосылкой психоанализа, и только оно дает ему возможность понять и приобщить науке часто наблюдающиеся и очень важные патологические процессы в душевной жизни. Фрейд предавал огромное значение этому делению: «здесь начинается психоаналитическая теория».

Слово «ИД» происходит от латинского «ОНО», в теории Фрейда означает примитивные, инстинктивные и врожденные аспекты личности, такие как сон, еда, дефекация, копуляция и наполняет наше поведение энергией. Ид имеет свое центральное значение для индивидуума на протяжении всей жизни, оно не имеет каких либо ограничений, хаотично. Являясь исходной структурой психики, ид выражает первичный принцип всей человеческой жизни - немедленную разрядку психической энергии, производимой первичными биологическими побуждениями, сдерживание которых приводит к напряжению в личностном функционировании. Эта разрядка и получила название принцип удовольствия. Подчиняясь этому принципу и не ведая страха или тревоги, ид, в чистом его проявлении, может представлять опасность для индивидуума и общества. Также оно играет роль посредника между соматическими и психическими процессами. Фрейд также описал два процесса, посредством которых ид избавляет личность от напряжения: рефлекторные действия и первичные процессы. Примером рефлекторных действий является кашель на раздражение дыхательных путей. Но не всегда эти действия приводят к снятию напряжения. Тогда вступают в действия первичные процессы, которые формируют психические образы, непосредственно связанные с удовлетворением основной потребности.

Первичные процессы - нелогичная, иррациональная форма человеческих представлений. Она характеризуется неспособностью подавлять импульсы и различать реальное и нереальное. Проявление поведения как первичного процесса может привести к гибели индивидуума, если не появятся внешние источники удовлетворения потребностей. Так младенцы, по утверждению Фрейда не могут откладывать удовлетворение своих первичных потребностей. И только после осознания ими существования внешнего мира, появляется способность к отсрочке удовлетворений этих потребностей. С момента появления этого знания возникает следующая структура - эго.

ЭГО. (Лат. «ego» - «я») Компонент психического аппарата, отвечающий за принятие решений. Эго, являясь отделенным от ид, черпает от него часть энергии, для преобразования и реализацию потребностей в социально приемлемом контексте, таким образом, обеспечивая безопасность и самосохранение организма. Оно использует когнитивные и перцепционные стратегии в своем стремлении удовлетворять желания и потребности ИД.

Эго в своих проявлениях руководствуется принципом реальности, цель которого - сохранение целостности организма путем отсрочки удовлетворения до нахождения возможности его разрядки и/или соответствующих условий внешней среды. Эго было названо Фрейдом вторичным процессом, «исполнительным органом» личности, областью протекания интеллектуальных процессов решения проблем. Освобождение некоторого количества энергии эго для решения проблем на более высоком уровне психики, является одной из основных целей психоаналитической терапии.

Таким образом, мы подошли к последнему компоненту личности.

СУПЕРЭГО. «Мы хотим сделать предметом этого исследования Я, наше наисобственнейшее Я. Но возможно ли это? Ведь Я является самым подлинным субъектом, как же оно может стать объектом? И все-таки, несомненно, это возможно. Я может взять себя в качестве объекта, обращаться с собой, как с прочими объектами, наблюдать себя, критиковать и бог знает, что еще с самим собой делать. При этом одна часть Я противопоставляет себя остальному Я. Итак, Я расчленимо, оно расчленяется в некоторых своих функциях, по крайней мере, на время… Я мог бы сказать просто, что особая инстанция, которую я начинаю различать в Я, является совестью, но более осторожным было бы считать эту инстанцию самостоятельной и предположить, что совесть является одной из ее функций, а самонаблюдение, необходимое как предпосылка судебной деятельности совести, является другой ее функцией. А так как, признавая самостоятельное существование какой-либо вещи, нужно дать ей имя, я буду отныне называть эту инстанцию в Я "Сверх-Я"».

Так представлял Фрейд суперэго - последний компонент развивающейся личности, функционально означающую систему ценностей, норм и этики, разумно совместимых с теми, что приняты в окружении индивидуума.

Будучи морально-этической силой личности, суперэго является следствием продолжительной зависимости от родителей. «Роль, которую позднее берет на себя Сверх-Я, исполняется сначала внешней силой, родительским авторитетом… Сверх-Я, которое, таким образом, берет на себя власть, работу и даже методы родительской инстанции, является не только ее преемником, но и действительно законным прямым наследником».

Далее функцию развития берет социум (школа, сверстники и т.д.). Можно также рассматривать суперэго как индивидуальное отражение «коллективной совести» социума, хотя ценности общества бывают искажено восприятием ребенка.

Суперэго подразделяется на две подсистемы: совесть и эго-идеал. Совесть приобретается посредством родительских наказаний. Она включает способность к критической самооценке, наличие моральных запретов и возникновение чувства вины у ребенка. Поощрительный аспект супереэго - эго-идеал. Он формируется из положительных оценок родителей и ведет индивидуума к установлению у себя высоких стандартов. Суперэго считается полностью сформировавшимся, когда родительский контроль заменяется на самоконтроль. Однако принцип самоконтроля не служит принципу реальности. Суперэго направляет человека к абсолютному совершенству в мыслях, словах и поступках. Оно пытается убедить эго в преимуществе идеалистических идей над реалистическими.

Механизмы психологической защиты

Психологическая защита – система стабилизации личности, направленная на устранение или сведения до минимума чувства тревоги, связанного с осознанием конфликта.

З. Фрейд выделил восемь основных защитных механизмов.

1). Подавление (вытеснение, репрессия) – выборочное удаление из сознания болезненных переживаний, имевших место в прошлом. Это своего рода форма цензуры, блокирующая травматический опыт. Подавление не бывает окончательным, оно часто является источником телесных заболеваний психогенной природы (головные боли, артриты, язва, астма, сердечные болезни, гипертония и т.п.). Психическая энергия подавленных желаний существует в теле человека независимо от его сознания, находит свое болезненное телесное выражение.

2). Отрицание – попытка не принимать в качестве реальности события, которое беспокоит «Я» (какое-то неприемлемое событие не произошло). Это бегство в фантазию, кажущуюся абсурдной объективному наблюдению. «Этого не может быть» – человек проявляет безразличие к логике, не замечает противоречий в своих суждениях. В отличие от вытеснения, отрицание функционирует скорее на предсознательном, чем бессознательном уровне.

3). Рационализация – построение логически неверного вывода, осуществляемое с целью самооправдания. («Неважно, сдам я этот экзамен, или нет, я вылечу из университета в любом случае»); («Зачем старательно учиться, все равно эти знания в практической работе не пригодятся»). Рационализация скрывает истинные мотивы, делает действия морально приемлемыми.

4). Инверсия (формирование реакции) – замещение неприемлемой реакции другой, противоположной ей по смыслу; подмена мысли, чувства, отвечающих подлинному желанию, диаметрально противоположным поведением, мыслями, чувствами (например, ребенок первоначально хочет получить любовь и внимание матери, но, не получая этой любви, начинает испытывать прямо противоположное желание досадить, разозлить мать, вызвать ссору и ненависть матери к себе). Наиболее распространенные варианты инверсии: чувство вины может быть замещено чувством возмущения, ненависть – преданностью, обида – гиперопекой.

5). Проекция – приписывание другому человеку своих собственных качеств, мыслей, чувств. Когда что-то осуждается в других, именно это не принимает человек в себе, но не может признать это, не хочет понять, что эти же качества присущи и ему. Например, человек утверждает, что «некоторые люди – обманщики», хотя это фактически может значить «Я порой обманываю». Человек, испытывая чувство гнева, обвиняет другого в том, что тот зол.

6). Изоляция – отделение угрожающей части ситуации от остальной психической сферы, что может приводить к разделенности, раздвоенности личности. Человек все более и более может уходить в идеал, все менее и менее соприкасаясь с собственными чувствами. (Нет внутреннего диалогизма, когда различные внутренние позиции личности получают право голоса).

7). Регрессия – возвращение к более раннему, примитивному способу реагирования. Уход от реалистичного мышления в поведение, ослабляющее тревогу, страх, как в детские годы. Источник тревоги остается не устраненным вследствие примитивности способа. Любой уход от разумного, ответственного поведения можно считать регрессией.

8). Сублимация – процесс трансформации сексуальной энергии в социально приемлемые формы активности (творчество, социальные контакты).(В работе, посвященной психоанализу Л. да Винчи, Фрейд рассматривает его творчество как сублимацию).

Развитие личности

Одна из предпосылок психоаналитической теории состоит в том, что человек рождается с определенным количеством либидо, которая затем проходит в своем развитии несколько стадий, именуемых как психосексуальные стадии развития. Психосексуальное развитие - биологически детерминированная последовательность, развертывающаяся в неизменном порядке и присущая всем людям, независимо от культурного уровня.

Фрейдом была предложена гипотеза о четырех стадиях: оральной, анальной, фаллической и генитальной. При рассмотрении этих стадий надо учитывать еще несколько факторов, введенных Фрейдом.

Фрустрация. В случае фрустрации психосексуальные потребности ребенка пресекаются родителями или воспитателями, поэтому не находят оптимального удовлетворения.

Сверхзаботливость. При сверхзаботливости ребенок не имеет возможности сам управлять своими внутренними функциями.

В любом случае происходит скопление либидо, что в зрелые годы может привести к «остаточному» поведению, связанного с той стадией, на которую пришлась фрустрация или регрессия.

Также важными понятиями в психоаналитической теории являются регрессия и фиксация. Регрессия, т.е. возврат в наиболее раннюю стадию и проявление ребяческого поведения, характерного для этого периода. Хотя регрессию считают особым случаем фиксации - задержкой или остановкой развития на определенной стадии. Последователи Фрейда считают регрессию и фиксацию взаимодополняющими.

ОРАЛЬНАЯ СТАДИЯ . Оральная стадия длится от рождения примерно до 18-месячного возраста. В этот период он полностью зависит от родителей, и область рта связана с сосредоточением приятных ощущений и удовлетворением биологических потребностей. По мнению Фрейда, рот остается важной эрогенной зоной на протяжении всей жизни человека. Оральная стадия заканчивается, когда прекращается кормление грудью. Фрейд описал два типа личности при фиксации на этой стадии: орально-пассивный и орально-агрессивный

АНАЛЬНАЯ СТАДИЯ. Анальная стадия начинается в возрасте от 18-ти месяцев и продолжается до третьего года жизни. В течение периода маленькие дети получают значительное удовольствие от задерживания выталкивания фекалий. В этой стадии приучения к туалету ребенок учится разграничивать требования ид (удовольствие от немедленной дефекации) и социальные ограничения, исходящие от родителей (самостоятельный контроль над потребностями). Фрейд считал, что все будущие формы самоконтроля и саморегуляции берут начало в этой стадии.

ФАЛЛИЧЕСКАЯ СТАДИЯ. Между тремя и шестью годами интересы, обусловленные либидо, смещаются в зону гениталий. На протяжении фаллической фазы психосексуального развития дети могут исследовать половые органы, мастурбировать и проявлять интерес в вопросах связанных с рождением и половыми отношениями. Дети, по мнению Фрейда, имеют хотя бы смутное представление о сексуальных отношениях и, в большей своей части, понимают половой акт как агрессивные действия отца по отношению к матери.

Доминирующий конфликт этой стадии у мальчиков называется эдиповым комплексом, и аналогичный у девочек - комплекс Электры.

Суть этих комплексов заключена в неосознанном желании каждого ребенка обладать родителем противоположенного пола и устранении родителя одного с ним пола.

ЛАТЕНТНЫЙ ПЕРИОД. В промежутке от 6-7 лет до начала подросткового возраста располагается фаза сексуального затишья, латентный период.

Фрейд уделял мало внимания процессам в этот период, так как по его мнению сексуальный инстинкт в это время предположительно дремлет.

ГЕНИТАЛЬНАЯ СТАДИЯ. Начальная фаза генитальной стадии (периода, продолжающегося от зрелости до смерти) характеризуется биохимическими и физиологическими изменениями в организме. Результатом этих изменений является характерное для подростков усиление возбудимости и повышение сексуальной активности.
Иначе говоря, вступление в генитальную стадию отмечено наиболее полным удовлетворения сексуального инстинкта. Развитие в норме ведут к выбору брачного партнера и созданию семьи.

Генитальный характер - идеальный тип личности в психоаналитической теории. Разрядка либидо в половом акте обеспечивает возможность физиологического контроля над импульсами, поступающими от половых органов. Фрейд говорил, что для того чтобы сформировался нормальный генитальный тип характера, человек должен отказаться от пассивности, свойственной детству, когда все формы удовлетворений давались легко.

Психоаналитическая теория Фрейда представляет собой пример психодинамического подхода к изучению поведения человека. Теория считает поведение человека полностью детерминированным, зависимым от внутренних психологических конфликтов. Также эта теория рассматривает человека как целое, т.е. с точки зрения холизма, так как была основана на клиническом методе. Из анализа теории следует, что Фрейд больше чем другие психологи, был привержен к идее неизменяемости. Он был убежден, что личность взрослого формируется из опыта раннего детства. С его точки зрения, происходящие изменения в поведении взрослого человека неглубинные и не затрагивают изменения структуры личности.

Считая, что ощущение и восприятие человеком окружающего мира является чисто индивидуальным субъективным, Фрейд предположил что поведение человека регулируется стремлением редуцировать неприятное возбуждение, возникающее на уровне организма при возникновении внешнего раздражителя. Мотивация человека, согласно Фрейду, основана на гемеостазе. И так как он считал, что поведение человека полностью детерминировано, то это дает возможность полностью исследовать его с помощью науки.

Теория личности Фрейда послужила основой для психоаналитической терапии, успешно применяемой в настоящее время.

6.2 Аналитическая психология К. Г. Юнга .

В результате переработки Юнгом психоанализа появился целый комплекс сложных идей из таких разных областей знания, как психология, философия, астрология, археология, мифология, теология и литература.

Эта широта интеллектуального поиска в сочетании с непростым и загадочным авторским стилем Юнга является причиной того, что его психологическая теория наиболее трудна для понимания. Понимая эти сложности, мы, тем не менее, надеемся, что краткое знакомство со взглядами Юнга послужит вам отправной точкой для дальнейшего чтения его трудов.

Структура личности

Юнг утверждал, что душа (в теории Юнга термин, аналогичный личности) состоит из трех отдельных, но взаимодействующих структур: сознания, личного бессознательного и коллективного бессознательного.

Центром сферы сознания является эго. Оно представляет собой компонент psyche, включающий в себя все те мысли, чувства, воспоминания и ощущения, благодаря которым мы чувствуем свою целостность, постоянство и воспринимаем себя людьми. Эго служит основой нашего самосознания, и благодаря ему мы способны видеть результаты своей обычной сознательной деятельности.

Личное бессознательное вмещает в себя конфликты и воспоминания, которые когда-то осознавались, но теперь подавлены или забыты. В него входят и те чувственные впечатления, которым недостает яркости для того, чтобы быть отмеченными в сознании. Таким образом, юнговская концепция личного бессознательного в чем-то похожа на таковую у Фрейда.

Однако Юнг пошел дальше Фрейда, сделав упор на том, что личное бессознательное содержит в себе комплексы, или скопления эмоционально заряженных мыслей, чувств и воспоминаний, вынесенных индивидуумом из его прошлого личного опыта или из родового, наследственного опыта.

Согласно представлениям Юнга, эти комплексы, скомпонованные вокруг самых обычных тем, могут оказывать достаточно сильное влияние на поведение индивидуума. Например, человек с комплексом власти может расходовать значительное количество психической энергии на деятельность, прямо или символически связанную с темой власти. То же самое может быть верным и в отношении человека, находящегося под сильным влиянием матери, отца или под властью денег, секса или какой-нибудь другой разновидности комплексов. Однажды сформировавшись, комплекс начинает влиять на поведение человека и его мироощущение. Юнг утверждал, что материал личного бессознательного у каждого из нас уникален и, как правило, доступен для осознания. В результате компоненты комплекса или даже весь комплекс могут осознаваться и оказывать чрезмерно сильное влияние на жизнь индивидуума.

И наконец, Юнг высказал мысль о существовании более глубокого слоя в структуре личности, который он назвал коллективным бессознательным. Коллективное бессознательное представляет собой хранилище латентных следов памяти человечества и даже наших человекообразных предков. В нем отражены мысли и чувства, общие для всех человеческих существ и являющиеся результатом нашего общего эмоционального прошлого. Как говорил сам Юнг, «в коллективном бессознательном содержится все духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга каждого индивидуума». Таким образом, содержание коллективного бессознательного складывается благодаря наследственности и одинаково для всего человечества. Важно отметить, что концепция коллективного бессознательного была основной причиной расхождений между Юнгом и Фрейдом.

Архетипы .

Юнг высказал гипотезу о том, что коллективное бессознательное состоит из мощных первичных психических образов, так называемых архетипов (буквально, «первичных моделей»). Архетипы - врожденные идеи или воспоминания, которые предрасполагают людей воспринимать, переживать и реагировать на события определенным образом.

В действительности, это не воспоминания или образы как таковые, а скорее, именно предрасполагающие факторы, под влиянием которых люди реализуют в своем поведении универсальные модели восприятия, мышления и действия в ответ на какой-либо объект или событие. Врожденной здесь является именно тенденция реагировать эмоционально, когнитивно и поведенчески на конкретные ситуации - например, при неожиданном столкновении с родителями, любимым человеком, незнакомцем, со змеей или смертью.

В ряду множества архетипов, описанных Юнгом, стоят мать, ребенок, герой, мудрец, божество Солнца, плут, Бог и смерть (табл. 4-2).

Юнг полагал, что каждый архетип связан с тенденцией выражать определенного типа чувства и мысли в отношении соответствующего объекта или ситуации. Например, в восприятии ребенком своей матери присутствуют аспекты ее актуальных характеристик, окрашенные неосознаваемыми представлениями о таких архетипических материнских атрибутах, как воспитание, плодородие и зависимость. Далее, Юнг предполагал, что архетипические образы и идеи часто отражаются в сновидениях, а также нередко встречаются в культуре в виде символов, используемых в живописи, литературе и религии. В особенности он подчеркивал, что символы, характерные для разных культур, часто обнаруживают поразительное сходство, потому что они восходят к общим для всего человечества архетипам. Например, во многих культурах ему встречались изображения мандалы, являющиеся символическими воплощениями единства и целостности «Я». Юнг считал, что понимание архетипических символов помогает ему в анализе сновидений пациента.

Количество архетипов в коллективном бессознательном может быть неограниченным. Однако особое внимание в теоретической системе Юнга уделяется персоне, аниме и анимусу, тени и самости.

Персона (от латинского слова, обозначающего «маска») - это наше публичное лицо, то есть то, как мы проявляем себя в отношениях с другими людьми. Персона обозначает множество ролей, которые мы проигрываем в соответствии с социальными требованиями. В понимании Юнга, персона служит цели производить впечатление на других или утаивать от других свою истинную сущность. Персона как архетип необходима нам, чтобы ладить с другими людьми в повседневной жизни.

Однако Юнг предупреждал о том, что если этот архетип приобретает слишком большое значение, то человек может стать неглубоким, поверхностным, сведенным до одной только роли и отчужденным от истинного эмоционального опыта.

В противоположность той роли, которую выполняет в нашем приспособлении к окружающему миру персона, архетип тень представляет подавленную темную, дурную и животную сторону личности. Тень содержит наши социально неприемлемые сексуальные и агрессивные импульсы, аморальные мысли и страсти. Но у тени имеются и положительные свойства.

Юнг рассматривал тень как источник жизненной силы, спонтанности и творческого начала в жизни индивидуума. Согласно Юнгу, функция эго состоит в том, чтобы направлять в нужное русло энергию тени, обуздывать пагубную сторону нашей натуры до такой степени, чтобы мы могли жить в гармонии с другими, но в то же время открыто выражать свои импульсы и наслаждаться здоровой и творческой жизнью.

В архетипах анимы и анимуса находит выражение признание Юнгом врожденной андрогинной природы людей. Анима представляет внутренний образ женщины в мужчине, его бессознательную женскую сторону, в то время как анимус - внутренний образ мужчины в женщине, ее бессознательная мужская сторона. Эти архетипы основаны, по крайней мере частично, на том биологическом факте, что в организме мужчин и женщин вырабатываются и мужские, и женские гормоны. Этот архетип, как считал Юнг, эволюционировал на протяжении многих веков в коллективном бессознательном как результат опыта взаимодействия с противоположным полом. Многие мужчины, по крайней мере до некоторой степени, «феминизировались» в результате многолетней совместной жизни с женщинами, а для женщин является верным обратное. Юнг настаивал на том, что анима и анимус, как и все другие архетипы, должны быть выражены гармонично, не нарушая общего баланса, чтобы не тормозилось развитие личности в направлении самореализации. Иными словами, мужчина должен выражать свои феминные качества наряду с маскулинными, а женщина должна проявлять свои маскулинные качества, так же как и феминные. Если же эти необходимые атрибуты остаются неразвитыми, результатом явится односторонний рост и функционирование личности.

Самость - наиболее важный архетип в теории Юнга. Самость представляет собой сердцевину личности, вокруг которой организованы и объединены все другие элементы. Когда достигнута интеграция всех аспектов души, человек ощущает единство, гармонию и целостность. Таким образом, в понимании Юнга развитие самости - это главная цель человеческой жизни. К процессу самореализации мы вернемся позже, когда будем рассматривать юнговскую концепцию индивидуации.

Эго-направленность

Наиболее известным вкладом Юнга в психологию считаются описанные им две основные направленности, или жизненные установки: экстраверсия и интроверсия. Согласно теории Юнга, обе ориентации сосуществуют в человеке одновременно, но одна из них обычно становится доминантной. В экстравертной установке проявляется направленность интереса к внешнему миру - другим людям и предметам. Экстраверт подвижен, разговорчив, быстро устанавливает отношения и привязанности, внешние факторы являются для него движущей силой. Интроверт, напротив, погружен во внутренний мир своих мыслей, чувств и опыта. Он созерцателен, сдержан, стремится к уединению, склонен удаляться от объектов, его интерес сосредоточен на себе самом. Согласно Юнгу, в изолированном виде экстравертной и интровертной установки не существует. Обычно они присутствуют обе и находятся в оппозиции друг к другу: если одна проявляется как ведущая и рациональная, другая выступает в качестве вспомогательной и иррациональной. Результатом комбинации ведущей и вспомогательной эго-ориентаций являются личности, чьи модели поведения определенны и предсказуемы.

Психологические функции

Вскоре после того, как Юнг сформулировал концепцию экстраверсии и интроверсии, он пришел к выводу, что с помощью этой пары противоположных ориентации невозможно достаточно полно объяснить все различия в отношении людей к миру. Поэтому он расширил свою типологию, включив в нее психологические функции. Четыре основные функции, выделенные им, - это мышление, ощущение, чувство и интуиция.

Мышление и чувство Юнг отнес к разряду рациональных функций, поскольку они позволяют образовывать суждения о жизненном опыте.

Мыслящий тип судит о ценности тех или иных вещей, используя логику и аргументы. Противоположная мышлению функция - чувство - информирует нас о реальности на языке положительных или отрицательных эмоций.

Чувствующий тип фокусирует свое внимание на эмоциональной стороне жизненного опыта и судит о ценности вещей в категориях «плохой или хороший», «приятный или неприятный», «побуждает к чему-то или вызывает скуку». По Юнгу, когда мышление выступает в роли ведущей функции, личность ориентирована на построение рациональных суждений, цель которых - определить, является оцениваемый опыт истинным или ложным. А когда ведущей функцией является чувство, личность ориентирована на вынесение суждений о том, является ли этот опыт прежде всего приятным или неприятным.

Вторую пару противоположных функций - ощущение и интуиция - Юнг назвал иррациональными, потому что они просто пассивно «схватывают», регистрируют события во внешнем (ощущение) или во внутреннем (интуиция) мире, не оценивая их и не объясняя их значение. Ощущение представляет собой непосредственное, безоценочное реалистическое восприятие внешнего мира. Ощущающий тип особенно проницателен в отношении вкуса, запаха и прочих ощущений от стимулов из окружающего мира. Напротив, интуиция характеризуется сублиминальным и неосознанным восприятием текущего опыта. Интуитивный тип полагается на предчувствия и догадки, схватывая суть жизненных событий. Юнг утверждал, что, когда ведущей функцией является ощущение, человек постигает реальность на языке явлений, как если бы он фотографировал ее. С другой стороны, когда ведущей функцией является интуиция, человек реагирует на неосознанные образы, символы и скрытое значение переживаемого.

Каждый человек наделен всеми четырьмя психологическими функциями.

Однако как только одна личностная ориентация (экстравсрсия или интроверсия) обычно является доминирующей, осознаваемой, точно также только одна функция из рациональной или иррациональной пары обычно преобладает и осознается. Другие функции погружены в бессознательное и играют вспомогательную роль в регуляции поведения человека. Любая функция может быть ведущей. Соответственно, наблюдаются мыслящий, чувствующий, ощущающий и интуитивный типы индивидуумов. Согласно теории Юнга, интегрированная, или «индивидуированная» личность для совладания с жизненными обстоятельствами использует все противоположные функции.

Две эго-ориентации и четыре психологических функции, взаимодействуя, образуют восемь различных типов личности. Например, экстравертный мыслительный тип фокусируется на объективных имеющих практическое значение фактах окружающего мира. Он обычно производит впечатление холодного и догматического человека, живущего в соответствии с установленными правилами. Вполне возможно, что прототипом экстравертного мыслительного типа был Фрейд. Интровертный интуитивный тип, наоборот, сосредоточен на реальности собственного внутреннего мира. Этот тип обычно эксцентричен, держится в стороне от окружающих и индифферентен к ним. В данном случае Юнг, вероятно, в качестве прототипа имел в виду себя.

Развитие личности

В отличие от Фрейда, придававшего особое значение ранним годам жизни как решающему этапу в формировании моделей поведения личности, Юнг рассматривал развитие личности как динамический процесс, как эволюцию на протяжении всей жизни. Он почти ничего не говорил о социализации в детстве и не разделял взглядов Фрейда относительно того, что определяющими для поведения человека являются только события прошлого (особенно психосексуальные конфликты). С точки зрения Юнга, человек постоянно приобретает новые умения, достигает новых целей и реализует себя все более полно. Он придавал большое значение такой жизненной цели индивида, как «обретение самости», являющейся результатом стремления различных компонентов личности к единству. Эта тема стремления к интеграции, гармонии и целостности в дальнейшем повторилась в экзистенциальной и гуманистической теориях личности.

Согласно Юнгу, конечная жизненная цель - это полная реализация «Я», то есть становление единого, неповторимого и целостного индивида.

Развитие каждого человека в этом направлении уникально, оно продолжается на протяжении всей жизни и включает в себя процесс, получивший название индивидуация. Говоря упрощенно, индивидуация - это динамичный и эволюционирующий процесс интеграции многих противодействующих внутриличностных сил и тенденций. В своем конечном выражении индивидуация предполагает сознательную реализацию человеком своей уникальной психической реальности, полное развитие и выражение всех элементов личности. Таким образом, архетип самости становится центром личности и уравновешивает многие противоположные качества, входящие в состав личности как единого главного целого. Благодаря этому высвобождается энергия, необходимая для продолжающегося личностного роста. Итог осуществления индивидуации, очень непросто достигаемый, Юнг называл самореализацией. Он считал, что эта конечная стадия развития личности доступна только способным и высокообразованным людям, имеющим к тому же достаточный для этого досуг. Из-за этих ограничений самореализация недоступна подавляющему большинству людей.

Заключительные комментарии

Отойдя от теории Фрейда, Юнг обогатил наши представления о содержании и структуре личности. Хотя его концепции о коллективном бессознательном и архетипах трудны для понимания и не поддаются эмпирической проверке, они продолжают пленять очень многих. Его понимание бессознательного как богатого и жизненно необходимого источника мудрости вызвало новую волну интереса к его теории у современного поколения студентов и профессиональных психологов. К тому же Юнг одним из первых признал позитивный вклад религиозного, духовного и даже мистического опыта в развитие личности. В этом состоит его особая роль как предшественника гуманистического направления в персонологии. Поспешим добавить, что в последние годы среди интеллектуальной общественности Соединенных Штатов наблюдается рост популярности аналитической психологии и согласие со многими ее положениями. Теологи, философы, историки и представители многих других дисциплин считают творческие находки Юнга чрезвычайно полезными в своей работе.

6.3 Индивидуальная психология А. Адлера .

Идеалы развития личности предполагают наличие свободы, стремление к которой и переживание которой составляет неотъемлемую характеристику личностного способа бытия. Более того, по Выготскому, развитие и свобода имеют органическую связь, даже единство: человек развивается в том смысле, что сам решает, как ему быть. Для этого решения ему нужны культурные средства (обладать информацией, быть образованным). Если я образован и применяю эти средства для решений, то я развиваюсь и освобождаю себя от принудительности актуальной ситуации. Раз так, то развитая личность и свободная личность - суть одно.

Можно назвать три глобальные темы, прикосновение к которым в психологической помощи может исчерпать практически все разнообразие человеческих проблем и трудностей, с которыми люди обращаются к психотерапевтам. Это - свобода, любовь и конечность нашей жизни. В этих наших глубочайших переживаниях кроется как огромный жизненный потенциал, так и неисчерпаемый источник тревоги и напряжения. Здесь остановимся на одной из составляющих этой триады - теме свободы.

Наиболее позитивное определение свободы можно найти у Кьеркегора, который понимал свободу прежде всего как возможность (англ. рossibility). Последнее понятие происходит от латинского слова «posse» (мочь), который также составляет корень другого важного в этом контексте слова - «сила, мощь». Значит, если человек свободный, он является могучим и могущим, т.е. обладаюшим силой. Как пишет Мэй, когда говорим о возможности в связи со свободой, прежде всего имеем в виду возможность хотеть, выбирать и действовать. Это все вместе означает возможность меняться, реализация которой и является целью психотерапии. Именно свобода предоставляет необходимую силу для изменений.

В психологической помощи тема свободы может звучать как минимум в двух основных аспектах.

1. Во-первых, как составляющая практически всех психологических трудностей, с которыми к нам приходят клиенты, потому что характер наших отношений с другими людьми, видения своего места и возможностей в жизненном пространстве зависит от конкретного (отнюдь не философского), индивидуального понимания свободы. Субъективное понимание свободы особенно проявляется в тех жизненных ситуациях, где мы сталкиваемся с необходимостью выбирать. Из выборов соткана наша жизнь - выбора действий в элементарных ситуациях, выбора слов, чтобы ответить другому, выбора других людей и характера отношений с ними, выбора краткосрочных и долгосрочных жизненных целей, наконец, выбора ценностей, которые являются нашими духовными ориентирами в жизни. Насколько чувствуем себя свободными или ограниченными в таких повседневных ситуациях - от этого зависит качество складывающейся жизни.

Клиенты к психологу приносят не только собственное понимание вопроса свободы в своей жизни со всеми из этого понимания вытекающими последствиями. Понимание свободы клиентами непосредственно отражается в процессе психотерапии, оно окрашивает терапевтические отношения между терапевтом и клиентом. Поэтому можно говорить о свободе клиента в терапевтическом контакте, характер построения которого со стороны клиента служит как бы уменьшенной моделью его трудностей. С другой стороны, в психотерапии свобода клиента сталкивается со свободой терапевта, который обладает своим пониманием свободы и того, как ею распоряжаться в терапевтических встречах. В терапевтических отношениях терапевт представляет жизненную реальность, внешний мир, и в этом смысле служит для клиента своеобразным резервуаром свободы, предоставляющим определенные возможности и налагающим определенные ограничения в контакте. Т.о., тема свободы также является важной составляющей процесса становления и развития терапевтических отношений.

Свобода, являясь главной экзистенциальной ценностью, вместе с тем является источником многих наших жизненных трудностей и проблем. Суть многих из них заключается в разнообразии субъективных представлений о свободе.

Нередко люди, в том числе и некоторые наши клиенты, склонны думать, что по-настоящему свободу мы можем пережить лишь в отсутствии каких-либо ограничений. Такое понимание свободы как «свободы от» (Франкл) можно назвать негативной свободой. Наверное, каждый когда-нибудь на своем опыте мог убедиться, что значит выбирать что-то свое и для себя, не учитывая такой же свободы выбора других людей (в том числе и свободы как-то относиться к моей свободе), не учитывая внутренних и внешних ограничений. Вряд ли можно говорить о настоящей и конкретной человеческой свободе, а не абстрактной философской свободе, вне мира структуированных отношений и взаимных обязательств. Можно представить, что творилось бы на городских улицах, если все вдруг начали бы игнорировать правила дорожного движения. Психотерапевт имеет возможность постоянно убеждаться, к чему приводят своеволие, анархистское отношение клиентов к своим и чужим правам, к своей и чужой свободе.

Негативная свобода также приводит к переживанию изоляции и одиночества. Ведь известно - чем больше мы забираем свободы себе, не считаясь с реальной взаимосвязанностью с другими, тем меньше остается привязанностей и здоровой зависимости от других, значит - больше одиночества и опустошенности.

Для появления настоящей свободы в жизни необходимо принятие факта существования судьбы. Судьбой в этом случае, вслед за Мэем, мы называем целостность ограничений: физических, социальных, психологических, морально-этических, которые можно также назвать «данностями» жизни. Поэтому в психологической помощи, когда думаем и говорим о свободе, имеем в виду ситуационную свободу, когда свобода каждого нашего выбора определяется возможностями и ограничениями, налагаемыми конкретной жизненной ситуацией. Сартр это называл «фактичностью человеческой ситуации», Хайдеггер - условием «заброшенности» человека в мир. Эти понятия отражают то, что наши возможности контроля над своей экзистенцией являются ограниченными, что некоторые вещи в нашей жизни являются предопределенными.

Прежде всего, само существование как пространство для жизнетворчества ограничено во времени. Жизнь конечна и для любых человеческих поступков и изменений существует лимит времени.

Говоря словами Джендлина, «...существует фактичность, ситуация и условия, на которые мы не можем махнуть рукой. Мы можем преодолевать ситуации, их интерпретируя и действуя в них, но не можем их выбрать другими. Нет такой магической свободы, чтобы просто выбрать себя другими, чем мы есть. Без трудных, много усилий требующих шагов мы не можем стать свободными от ограничений, наложенных на нас».

С другой стороны, любая жизненная ситуация обладает определенным количеством степеней свободы. Человеческая природа достаточно гибкая для того, чтобы, невзирая на всевозможные ограничивающие обстоятельства и условия, свободно выбирать свои способы действия в жизни. Можно сказать, что свобода и означает постоянный выбор между альтернативами и, что еще важнее, создавание новых альтернатив, что исключительно важно в психотерапевтическом смысле. Сартр говорил весьма категорично: «Мы обречены на выбор... Не выбирать - это тоже выбор - отказаться от свободы и ответственности».

Люди, в том числе обращающиеся к психологу, нередко путают открытые возможности и ограничивающую необходимость. Клиенты, недовольные своей работой или семейной жизнью, свою ситуацию нередко рассматривают как безысходную, непоправимую, ставя себя в позицию пассивной жертвы обстоятельств. В действительности, они избегают выбора, а значит, свободы.

В связи с этим, одной из главных целей экзистенциальной терапии можно считать помощь клиенту в понимании:

• 1. до каких пределов простирается его свобода менять что-то в настоящей жизненной ситуации,
• 2. в чем его трудности не разрешимы в настоящее время,
• 3. в чем он сам ограничивает себя, интерпретируя свою ситуацию как неразрешимую и ставя себя в положение жертвы.

Мэй целью всякой психотерапии называл стремление помочь клиенту освободиться от им самим созданных ограничений, обусловленностей, помогая увидеть способы бегства от себя путем блокирования своих возможностей в жизни и создания крайней зависимости от других людей, обстоятельств, своих представлений о них.

Таким образом, свободу в контексте психологии личности, психологической помощи мы можем представить как сочетание возможностей и ограничений в конкретной жизненной ситуации для конкретного человека в настоящее время. О свободе можем говорить настолько, насколько признаем или осознаем то, что невозможно, что необходимо и что возможно. Это понимание помогает расширить видение своей жизни путем анализа возможностей и ограничений - как внешних, так и внутренних - в конкретной жизненной ситуации.

Осознавание своей свободы сопровождается переживанием тревоги. Как писал Кьеркеггор, «тревога является реальностью свободы - как потенциальность, предшествующая материализации свободы». Нередко люди приходят к психотерапевту с «внутри закованным рабом» и в процессе психотерапии им предстоит «расти до свободы». Это вызывает сильную тревогу, как и появление любых новых, непривычных ощущений, переживаний, ситуаций, встреча с которыми несет в себе непредсказуемость последствий. Поэтому многие клиенты психотерапии долго топчутся перед порогом желаемых психологических и жизненных изменений, не решаясь перешагнуть его. Любые изменения трудно представить без определенного внутреннего раскрепощения, освобождения. Отсюда в психологической практике часто встречаемый парадокс - сосуществование в одном человеке осознания необходимости изменений и желания ничего не менять в приносящей страдание, но устоявшейся, жизни.

Кстати, и после эффективной помощи психолога клиенты нередко уходят с большей тревогой, чем пришли, но с качественно другой тревогой. Она становится источником остроты переживания течения времени, стимулирующим постоянное обновление жизни.

Согласно Ясперсу, «... границы рождают мою самость. Если моя свобода не сталкивается ни с какими границами, я превращаюсь в ничто. Благодаря ограничениям, я вытаскиваю себя из забвения и привожу в существование. Мир полон конфликтов и насилия, которые я должен принять. Нас окружает несовершенство, неудачи, ошибки. Нам часто не везет, а если и везет, то только частично. Даже творя добро, я косвенно творю и зло, потому что то, что для одного хорошо, для другого может быть плохо. Все это я могу принять, лишь принимая свою ограниченность». Успешное преодоление преград, мешающих построению свободной и реалистичной жизни, и смирение с непреодолимыми преградами придают нам чувство личной силы и человеческого достоинства.

Понятие «свободы» часто находится рядом с понятиями «сопротивление», «бунт» - не в смысле разрушения, а в смысле сохранения человеческого духа и достоинства. Это также можно назвать умением говорить «нет» и уважением к своему «нет».

Чаще всего, когда говорим о свободе, имеем в виду возможность выбирать способы действий в жизни, «свободу делания» (Мэй). С психотерапевтической точки зрения исключительно важной является свобода, которую Мэй называл «сущностной». Это свобода выбрать свою установку по отношению к чему-то или к кому-то. Именно сущностная свобода является основой человеческого достоинства, так как сохраняется при любых ограничениях и зависит не столько от внешних обстоятельств, сколько от внутренней настроенности. (Пример: старуха ищет свои очки, которые у неё на носу).

Но какой бы свободой не обладали мы, она никогда не является гарантией, а лишь шансом для осуществления своих жизненных планов. Это следует иметь в виду не только в жизни, но и в психологической практике, чтобы вместо одних иллюзий не создавать другие. Вряд ли мы и наши клиенты когда-нибудь можем быть полностью уверены, что свободой пользуемся наилучшим образом. Реальная жизнь всегда богаче и противоречивее любых обобщенных истин, тем более полученных с помощью психотерапевтических манипуляций и технических приемов. Ведь любые наши истины чаще всего являются лишь одной из возможных интерпретаций жизненных ситуаций. Поэтому и в психологической помощи следует помогать клиенту принять некую условность им совершаемых выборов - их условную истинность относительно конкрeтного времени и конкретных жизненных обстоятельств. В этом состоит и условность нашей свободы.

Субъектность - способ переживания личностью своей свободы. Почему так?

Свобода и ответственность, феномен бегства от свободы (по Фромму).